Поздняя латинская поэзия

В час недолжной любви на ложе недолжного мужа,
25 Солнцем уличена, в неразвязные ввергнулась путы.
Члены сковала ей жесткая цепь, железные ковы
Из-под супружеских рук. Придала ему силы обида
Иль вдохновила любовь? Зачем усердствуешь, злобный,
Ради Венеры металл в циклопическом пламени плавя?
30 Розы возьми, из роз сплети ей ревнивые узы!
И не накидывай сам их, а нежному вверь Купидону,
Чтобы суровым узлом не поранить лилейных ладоней.
   Роща была; для Марса ее избрала Киферея
После того, как почил Адонис; и когда бы не Солнце,
35 Были бы скрыты они. Здесь все достойно Киприды,
Здесь ей молится Библ, и здесь ей Грации служат.
Здесь над сочной землей не встают повсеместные травы:
Пурпуром пышут цветы, белизной багряницу расшили
Светлые лилии; там — изнеженный вскинулся лотос,
40 Там — или лавр, или мирт. Не праздны нависшие ветви —
В них меж зеленой листвы плоды ароматные блещут.
Роза цветет, фиалки цветут, все запахи дышат,
Между фиалок видны гиацинтов веселые кудри,
Все здесь служит любви, все клонит дары перед нею.
45 Золото здесь не горит, не сверкают порфирные ткани:
Ложе — цветы, и цветы — в головах, и цветы — покрывало;
Это природа сама рассыпает щедроты Венере.
И не простым тростником осеняются зыбкие воды —
Тем, из которого точит Амур беспощадные стрелы!
50 Вот он, приют, богиней любви предназначенный негам:
Марса здесь она ждет! Где вы, Грации, где вы, Хариты,
Где ты, жестокий малыш, почему не цветы в твоих пальцах?
Розы на ложе рассыпь, заплети цветущие цепи,
В розовый узел завей красу головы материнской!
55 Пусть, их алый убор небрежным перстом осыпая,
С каждым она лепестком вдыхает благоуханье!
Нежные руки тебя опояшут, богиня, цветами,
А чтобы острым шипом не поранились нежные груди,
Листьями стебли овей, на которых красуются розы:
60 Это — забота для вас, служительниц радостной рощи!
Мало того: чтоб любовь Кифереи была невредима,
Ветви пригните к ветвям, сплетите их бережным кровом,
Частой листвой удержите лучи прозорливого бога!
   Так, в дубраве своей ожидая воителя Марса,
65 В дальних краях огнем и мечом наводившего ужас,
Тешилась, окружена девическим Пафия сонмом:
Здесь о любовных она страстях небожителей пела,
То отвечая словам веселым движением стана,
То стопу за стопой вынося в переменчивой пляске,
70 То на высоких носках быстро двигая стройную голень.
То приседая легко на изогнутой крепкой лодыжке.
Здесь вплетала она цветы в амвросийные кудри
И несравненный убор венчала божественным гребнем.
   В этих забавах царица любви часы коротая,
75 Неутоленным своим утешения ищет желаньям
И сожалеет, что к ней не спешит долгожданная радость.
Вот, однако, и Марс, еще пышущий яростным боем,
Ей предстает, победитель войны, побежденный любовью.
Не испугай, брось грозную сталь, одень себя в розы!
80 Ах, сколько раз, сколько раз притворным Пафия гневом
За опозданье коря, отводила от милого очи!
Сколько раз заносила она цветочные плети,
Нежным ударом грозя! сколько раз (не к соблазну ли друга?)
Медлила губы отдать нависавшему к ним поцелую
85 И преграждала порыв, не давая излиться желанью!
   Полно! Откинуто мощной рукой копье боевое
И, отлетев, повисает, удержано миртовой вязью.
Мальчик, меч подхвати! вы, Грации, шлем развяжите!
90 Вы, Библиады, расслабьте доспех на груди необорной:
89 Пусть расстегнутся ремни, разомкнутся железные пряжки
Панциря, пусть остальные и щит и оружие примут!
Где же фиалки? Ликуй, Купидон! Твоим мановеньям
Ныне покорствует бог, ужасный целому миру!
Пусть же вместо ремней оружейных цветочные цепи
95 Щит ему обовьют, а мечом будет алая роза!
   К ложу восходит Маворс: всем весом тяжкого тела
Он пригнетает цветы, приминает красу их покрова.
Всходит Венера вослед, едва по цветущим ступая,
Чтобы случайным шипом не поранились нежные стопы.
100 Вот, перевив волоса, чтоб не смяли их пылкие ласки,
С тела она своего дает соскользнуть одеянью
И полускрытую страсть обнажает рукой утомленной;
А из распахнутых роз, впиваясь алчущим оком,
Марс Киприду следит и трепещет пожаром желанья.
105    Пафия возлегла. О, шопот, о, нежные речи,