44. О СОБАКАХ С ОБЕЗЬЯНАМИ НА СПИНЕ[885]
Дивное зрелище вновь представлено тирскому люду:
Вот обезьяны на псах, и не противятся псы!
Добрые это сулит времена счастливому царству —
Даже и дикая тварь чувствует мир и закон.
46. ПОХВАЛА САДУ ЕВГЕЦИЯ[886]
Сад, где легкой стопой текут Напеи,
Где дриады шумят зеленым сонмом,
Где Диана царит средь нимф прекрасных,
Где Венера таит красы сверканье,
5 Где усталый Амур, колчан повесив,
Вольный, снова готов зажечь пожары,
Ацидальские где резвятся девы,[887] —
Там зеленой красы всегда обилье,
Там весны аромат струят амомы,[888]
10 Там кристальные льет источник струи
И по лону из мха, играя, мчится,
Дивно птицы поют, журчанью вторя.
Тирских всех городов[889] любая слава
Пред таким уголком склонись покорно!
47. АЗАРТНОМУ ИГРОКУ, КОТОРЫЙ ДУМАЛ, БУДТО КОСТИ ЕМУ ПОСЛУШНЫ
Любит играть Ватанант,[890] но совсем он играть не умеет:
Все ожидает, что кость ляжет по воле его.
Ежели плохо она и не теми ложится очками, —
Сразу в неистовстве он, бледен, бушует, кричит,
5 Волю дает и речам и рукам, задыхается хрипло,
Вместо веселой игры в смертный бросается бой,
Стол опрокинет, скамью, расшвыряет и доски и кости,
Пальцами деньги когтит, хищницы-гарпии злей.
Если же вдруг по воле судьбы и случайной удаче
10 Раз или два для него выигрыш выбросит кость, —
Так и вздувается он, так и выгнется бледною шеей,
Так и бушует — сильней, чем бушевал, проиграв.
Нет, «игра мудрецов»,[891] как видно, ему не подходит:
Больше ему по душе фурий безумных игра.
48. ОБ ИЗОБРАЖЕНИИ ОХОТНИКА С ГЛАЗАМИ НА ПАЛЬЦАХ РУКИ[892]
Ежели ловкой рукой он метил в свирепых медведей,
То не знавало копье промаха, насмерть разя.
Так что глаза потому у портрета ты видишь на пальцах,
Что обладала рука зоркая зреньем очей.
49. ЕЩЕ О ТОМ ЖЕ САМОМ
Изображение глаз на руках у охотника видно:
Зреньем искусство двойным здесь наделило его.
И, направляя копье быстролетное, тотчас охотник
Этим на верную смерть жертву свою обрекал.
5 Зоркость природная здесь побеждалась делом отважным,
И обладала уже собственным зреньем рука.
52. НА СМЕРТЬ СВАРЛИВОЙ КРАСАВИЦЫ
Всем была хороша Катуция, только сварлива:
Так умела смотреть, словно Горгона сама,
Так умела кричать, что смолкал перед яростным криком,
Слова не смея сказать, глупо испуганный муж.
Как он ее ни любил, но глядя несмеющим взглядом,
Он цепенел, словно сам в камень бывал обращен.
Ныне она умерла, отошла в преисподние сени
И с Персефоною там, верно, уже на ножах.
53. НА СМЕРТЬ ДВУХ УЗНИКОВ, УБИВШИХ ДРУГ ДРУГА ОБЩИМИ ОКОВАМИ
Скованы цепью одной, два узника рядом сидели
По приговору суда возле тюремных дверей.
Вдруг между ними двумя возникла жестокая свара:
Голод, как тягостный хмель, им одурманил умы.
5 Не кулаками они разили, не били ногами,
Нет: вместо рук и ножей собственной цепью дрались.
Кто же будет теперь страшиться оков приговорных,
Если казнящая цепь может оружием стать?
55. НА ЦАРСКОГО ЧИНОВНИКА, СИЛОЮ ОТБИРАЮЩЕГО ЧУЖОЕ ДОБРО
Ночью и днем Евтих[893] не дает покоя оружью,
Ломится силой в дома и забирает добро.
Если же вдруг отказ и отпор от кого-нибудь встретит,
Мигом берется за меч: «Все — достоянье царя».
5 Что остается творить врагу, разбойнику, вору,
Если такие дела делает царский слуга?
57. СТАРИКУ, КОТОРЫЙ, МОЛОДЯСЬ, ЗАВЕЛ НАЛОЖНИЦ
Что ты бранишься, чудак, что кудри твои поседели?
Ты ведь и вправду старей Феникса в дряхлых годах![894]
И почему ты решил, что скроешь глубокую старость,
Ежели платных наймешь девок тебя веселить?
5 Этим ты не вернешь притворную юность — напротив,
Каждая въяве поймет, как ты и тяжек и стар.
вернуться
885
44. Тема с ее политико-аллегорическим истолкованием задана Марциалом, I, 104, 21–22 и «Зрелища», 10, 5–6.
вернуться
886
46.
вернуться
887
вернуться
892
48–49. Изображений, в точности соответствующих описанию Луксория, не сохранилось; по-видимому, оно было выполнено в очень архаически-примитивном стиле. Глаз как магический символ — частый мотив в античной (и не только античной) орнаментике.
вернуться
893
55. Имя