Место есть, где с Гарумной, чей ток через камень катится,
Ты, что к морю несешь свои столь же быстрые волны
И прорываешь валы песка, ты, о пенный Дураний,
Струи сливаешь, и вы замедляете бег понемногу.
105 Там устремляется понт вам навстречу и вспять отливает,
То отвергая, то вновь вбирая воды речные.
Там и Гарумна сама, луной растущей влекома,
Бурные струи свои вздымает валами и мощно
Гонит их вверх по руслу, так что кажется, будто к истоку
110 Вниз под уклон, а не в гору бегут быстротечные воды.
Хоть получает тогда от сестры переполненной меньше
Влаги меньшой ее брат, но взбухает от вод океанских
Также и он, свои берега превращая в морские.
Там между рек (но ближе к одной) врезается в небо
115 Пик высокий: узрит он владык своих, вознесенных
Выше него, возгордясь рожденным здесь же сенатом.
Родоначальником их Павлином Понтием[996] будет
В дни, когда над страной воцарится пришелец латинский,
Стенами он обнесен, и башни в небо вонзятся;
120 Пусть на кровлях у них пребудет спасенье и Слава
В блеске слиянном: тогда ни машина осадная стены,
Ни подведенный к ним вал, ни удары тарана, ни насыпь,
Ни катапульта, что вдаль мечет мощные с грохотом глыбы,
Ни колесо, что бежит, когда лестницы недруг приставил,
125 Ни черепаха,[997] ни кров навесной разрушить не смогут.
Мнится, я вижу твое грядущее, Бург (ибо зваться
Бургом ты будешь): дома от реки поднимутся в гору
И среди стен крепостных воздвигнутся пышные термы.
Здесь, когда бурный прибой вздымают черные ветры,
130 Скал щелистых стена, над рекой встающая круто,
Вдруг начинает реветь, и поток, об утес раздробляясь,
Прядает ввысь и на крыши домов низвергается ливнем.
Часто морочит волна мореходов потешным крушеньем:
Вверх вздымает суда, а потом, когда буря минует,
135 После отлива они в городских остаются купальнях.
Сколько колонн — и каких — там возносят высокую кровлю!
С ними сравнитесь ли вы, пурпурной Синнадской пещеры
Бледность бесценная? холм нумидийский, что цвета слоновой
Кости камни дает? с травянистыми жилками мрамор?
140 Пароса мне не нужна белизна, Карист мне не нужен,
Дешев кажется мне с красных скал свисающий пурпур.[998]
А для того, чтоб в грядущих веках основателя знали,
Камень в преддверье стоит с именами создавших чертоги.
Тут же рядом — вода, что следы проходящих смывает
145 И, разливаясь вширь, нечистоты и мусор уносит.
Плитами мрамора вся одета стена до злаченой
Кровли, чей желтый металл полагалось бы спрятать получше,
Ибо таиться от глаз изобилье дома не хочет
И выдает себя тем, под какою прячется крышей.
150 Вслед за преддверьем тем к двойному зданью подводит
Портик, также двойной, двойным Ковшам неизвестный.[999]
Как поднимается он по отлогому склону, взирают
Зданья оба крыла, разбегаясь плавной дугою.
Правый видел изгиб, как рождался день на востоке,
155 Смотрит на полдень фасад, любуется левый закатом,
Так что, три охватив стороны небесного круга,
Не упускают весь день луновидные атрии солнца.
Здесь табуны, посвятив их Юпитеру с грозным трезубцем,
Топит в пучине отец Фарнака: ты скажешь, что хлещет
160 Алая влага из ран под ударом меткой секиры
И заливает тела скакунов, внушая неложный
Ужас: картина живет коней крепконогих убийством.
Кизик вокруг обложил бесчисленным войском властитель
Понта, но консул Лукулл на помощь союзникам прибыл,
165 И Митридатов солдат, доведенный до крайних пределов
Голода, сам осажденным врагам завидует горько.
Римского воина здесь выносит рвенье из моря:
Мокр он, выплыв из волн, но посланье сухим доставляет.[1000]
Выше по склону горы протянулись длинные кровли
170 Житниц; но все же тесны для обильных они урожаев:
Будут сюда привозить все, что Африка знойная сжала,
Все, что усердный взрастил калабриец и что апулиец,
Все, что холмами дала леонтинская жатва насыпать,
Все, что Гаргар браздам полей мигдонских вверяет,
175 Все, что Цереру в ночи молчаливыми плясками чтящий
Спрятать мог Элевсин Аттический в дни Триптолема,
От желудей отказались когда поколенья людские,
Злак золотой получив, но век золотой потерявши.[1001]
Летний здесь портик открыт лучам студеных Трионов,[1002]
180 Легкое рядом тепло выдыхают зимние термы,
Холод в том месте порой смягчая; по этой причине
Лучше оно к суровой зиме приспособлено (все, что
Скрыто от взора Льва, плохо сносит Медведицы ярость).
В верхние термы река с далеких высей приходит:
185 На гору пав, попадает она в разветвления протоков
И по закрытым кругом подается полым отводам.
Дальше, от житниц слепых на закат, расположено зданье —
Зимний владельцев приют: пожирая бревен запасы,
Добрый огонь здесь трещит; по изогнутым трубам камина
190 Жар от пыланья его проходит, жгучесть утратив,
И усмиренным теплом наполняет все комнаты дома.
Смежные с ним, погляди, какие ткальни построил
Бурга создатель, дерзнув соперничать с храмом Паллады!
Некогда в этих стенах супруга Леонтия будет,
195 Радуясь больше всех жен, что приняли Понтиев имя,
Мужа славной судьбе, оставлять пустыми корзинки,
Выпрявши всю сирийскую шерсть, иль накручивать нити
Шелка на легкий тростник, иль сучить металл размягченный,
Чтобы от пряжи златой веретена ее тяжелели.
200 Дальше огромный покой съединенными блещет стенами,
Что несут на себе иудеев обрезанных древность.[1003]
Вечно будут сверкать те картины, и долгие годы
Образов их не сотрут, обесценясь, поблекшие краски.
вернуться
996
Ст. 116–117. Понтий Павлин, основатель «замка» и родоначальник сенаторского рода, был, по-видимому, дедом авсониевского Понтия Павлина.
вернуться
997
125.
вернуться
998
Ст. 137–141. Красный мрамор добывался в фригийской Синнаде, желтоватый — в Нумидии, зеленоватый — в Лаконии, белый — на Паросе и Евбее (в Каристе).
вернуться
999
Ст. 151.
вернуться
1000
Ст. 158–168. Роспись портика изображает сцены войны с Митридатом Понтийским (
вернуться
1001
Ст. 171–178. Перечисляются самые хлебородные места империи: Африка, южная Италия, Сицилия (