Сильный городом, селами, мужами,
Ты Консентиева отца родил мне,[1016]
В ком ума острота и строгость римлян
100 Сочетались с изяществом афинским.
Если б слышал его Фалес Милетский,
Был бы он изумлен, и ты, родосский
Клеобул, средь линдийцев знаменитый,
Также ты, Периандр, коринфский житель,
105 И Биант, нам дарованный Приеной,
Также ты, о Питтак, софист лесбосский,
Ты, могучий Солон в Афинах строгих,
Победитель Сократовой палестры,
И рожденный в Тиндаровых Ферапнах,
110 Ты, Хилон, над Ликургом верх берущий.
Если б он, от забот свободный, начал
Наблюдать обращенье звезд на небе,
То одним бы путем пошел с Аратом;
Если б он к геометрии направил
115 Ум, за ним не поспеть бы и Евклиду,
Хоть, исчислив, он площадь знал Олимпа;
Если б он пожелал в размер округлый
Речь вложить, — удержать его не мог бы
Сам Хрисипп, приведя из «кучи» довод.
120 Прилагал бы к искусству Амфиона
Он персты или флейту, плектр иль голос,
Бог аркадский и Феб с певцом фракийским
В песнях с ним не сравнялись бы, и даже
Муз бы в музыке много превзошел он.
125 А надел бы он сирму и котурны
И взошел на аттическую сцену,
Вмиг бежали бы Еврипид с Софоклом.
Если б сокком ударил он в подмостки
И в комедии вышел, то награду,
130 Перст поднявши, ему Менандр бы отдал.
А когда бы хотел он шестистопный
Стих лощить, смирнской выученик школы,
Или строгой истории предаться,
Вряд ли первое место сохранили б
135 Геродотов поток иль гром Гомера.
Не сильнее него оратор пылкий,
Чье искусство когда-то зажигало
В Пандионовом слушателей граде,
Одноглазого ль он царя Филиппа
140 Обличал, вел ли дело Ктесифонта;
Муж, что делался все милей народу
И по праву вершину красноречья
Занял, ибо, от кузнеца рожденный,
Уст усердно лощил шероховатость.
145 Петь ли вас мне, творцы латинской речи,
Арпинат, патавинец, мантуанец,
И Теренций, комедии наставник,
Плавт, в суровые времена рожденный,
Но остротами победивший греков,
150 И Варрон, книг своих разнообразьем
И несметным числом почет снискавший,
И Саллюстий, немногословьем сильный,
И Корнелий, что прозван Молчаливым,
Но о ком умолчать никто не вправе,
155 И Арбитр, что священного чурбана
По садам массилийских поселенцев
Почитателем был, Приапу равный,
И Назон, сладострастными стихами
Всюду славный изгнанник томитанский,
160 Слишком преданный Цезаревой деве,
Им же скрытой под именем Коринны?
Называть ли мне Сенек благородных
С Марциалом из Бильбилы высокой,
Иберийского края уроженцев?
165 Иль двоих брачным связанных обрядом
С Аргентарией Поллой стихотворцев?
Или многих других, с несхожим слогом,
Строгих, нежных, речистых и шутливых?[1017]
Все исчезли б, живи тогда Консентий!
170 Этот муж столь высокого таланта,
С красотой сочетавший благородство,
Взял жену: принесла она супругу
Знаки власти Йовина, дом софиста
Одеяньями царскими наполнив,
175 Так что в доме твоем родном, Консентий,
Всей Нарбонской земли краса и гордость,
В фастах[1018] дед твой живет, родитель — в книгах,
Родословной высоко взнесенного,
Но превыше того — безгрешным нравом,
180 Мне тебя не воспеть хвалой достойной,
Пусть бы даже во мгле пещер одрисских,
Там, где Гебра поток широкошумный
Вкруг утесов киконских плещет бурно,
Царь певцов наставлял меня в искусстве,
185 Когда сладостных струн напев, вливая
В камни жизнь, увлекал их с гор Родопы,
И, сковав вопреки природе воды,
Заставлял без оглядки мчаться сушу,
Когда Исмар пред солнцем обнажился,
190 Ибо лес шел, заслушавшись, за лирой,
И, растаяв, сбежал со склонов Оссы
Снег, сильнейшему зною не подвластный,
И бистоны увидели, как замер
Быстротечный Стримон, возжаждав песни;[1019]
195 Пусть бы, к плектру приставленный кентавра,
Пелионцу двувидному доверен,[1020]
Я пред ржаньем наставника дрожал бы;
Пусть бы даже учился красноречью
Я у бога, который по приказу
200 У слуги своего служил в подпасках
И который циклопов закопченных
Перебил у липарских жарких горнов,
Стрелы, молний губительнее, бросив.[1021]
вернуться
Ст. 98. Консентий Старший был ритором (уподобляемым здесь всем семи греческим мудрецам), возвысившимся благодаря браку с дочерью Иовина, галльского узурпатора 411–413 гг. (ниже, ст. 173).
вернуться
Ст. 111–169. Как классик астрономии здесь назван дидактический поэт III в. до н. э. Арат; диалектики — стоик Хрисипп («куча» — известный софизм: если из кучи отнимать по зерну, то когда куча перестанет быть кучей?); музыки («искусства Амфиона», лирой двигавшего камни) — аркадским Меркурий, изобретатель лиры, и фракийский Орфей; драмы (высокие котурны — обувь трагических актеров, плоские сокки — комических, сирма — длинное актерское одеяние) Еврипид с Софоклом и Менандр; красноречия — Демосфен Афинский (из «Пандионова града»); латинской словесности — арпинат Цицерон, патавинец Ливий, мантуанец Вергилий, Корнелий Тацит (чье имя буквально значит «молчаливый»), Петроний Арбитр, Овидий Назон (сосланный в Томы будто бы за любовь к Юлии, внучке Августа, которую Сидоний наугад отождествляет с Коринной, героиней его элегий), уроженцы Испании (иберийского края) Сенека-ритор, Сенека-философ и Марциал, и, наконец, первый и второй мужья Поллы Аргентарии, поэты Лукан и Стаций (так толкует Сидоний предисловие Стация к «Сильвам», II).
вернуться
Ст. 177. Фасты — списки правителей по годам.
вернуться
Ст. 181–194. Царь певцов — Орфей из Фракии с ее реками Гебром и Стримоном, горами Родопой и Исмаром и народами одрисами и (мифическими) киконами.
вернуться
Ст. 195–196. Пелионец — кентавр Хирон.
вернуться
Ст. 199–203. Служил в подпасках бог Аполлон, но не за избиенье циклопов (сковавших Юпитеру молнию, убившую Эскулапа, сына Аполлона), а, по обычному преданию, за убийство Пифона.