Наведываться к Стиву домой он считал бесполезным — Стив пропадал в своем ресторане, который выстроил в самом центре города, напротив мэрии.
Ресторан был виден за квартал: солидное, без показной роскоши здание. Архитекторов и дизайнеров Стив приглашал самых известных, из Нью-Йорка. А название придумал сам: «Заходи. Не пожалеешь». Горожане смеялись, считали, что молодой Уичерли спятил, получив после смерти отца наследство: несколько домов и кругленькую сумму в банке. Стив оставил себе один особняк, все остальное, «лишнее», продал и осуществил давнюю мечту, которую его отец, признавая талант сына только в футболе, считал бредовой — открыл ресторан с экзотической кухней, для чего нанял классных кулинаров.
Отдыхающие читали вывеску, тоже смеялись, но заходили и не жалели: кормили здесь вкусно. Стив процветал, и местные жители уже не считали, что наследник старого Уичерли спятил. Сам Стив удивлялся бывшим одноклассникам, которые вместо того, чтобы делать деньги, тратили время на глупости вроде ревности. Стив был не то что странным — он отлично играл в футбол, отлично катался на водных лыжах, вообще был спортивным малым, — но во всем, что касается ревности и всего связанного с прекрасным полом, у него был полный штиль… У Кристофера, Дэвида и других ребят давно были подружки, а Стив, если его спрашивали об этом, отмалчивался. Так никто и не выведал, девственник он или чересчур скрытный. Но другом Стив был настоящим. А главное, у него было отличное правило: не лезть в чужую жизнь. Этому его учил отец. И, если не просили, он не лез…
Увидев входящего Кристофера, излучавший доброжелательность Стив в белом кашемировом костюме с красной «бабочкой» поспешил навстречу:
— Хелло! Рад тебя видеть!
Время ночных завсегдатаев еще не наступило, и в центральном зале были свободные столики. Но Стив направился в боковой зал, куда обычно приводил близких друзей. На стенах висели картины — Стив покупал работы местных гениев — надо же дать им заработать. В центре зала в огромном круглом аквариуме, подсвеченном невидимыми лампами, среди шевелящихся водорослей плавали ленивые рыбы. Демонстрируя другу это новшество в своем заведении, Стив исподтишка удовлетворенно поглядывал на Кристофера. Тот, понимая, что от него ждут восторга, показал на большую рыбу с голубыми поперечными полосами:
— Ее можно зажарить?
— Можно.
— А съесть?
— Сдохнешь.
Усадив Кристофера за столик у стены, Стив поманил официанта и с серьезным видом, будто отдавал какое-то важное приказание, сказал:
— Обслужи этого нахала. — И отправился к очередным гостям.
Официант кроме заказанного блюда принес бутылку французского розового вина. Сказал коротко:
— Сейчас придет. — И ушел.
Кристофер не стал ждать, выпил вино и принялся за еду. Стив застал наполовину осушенную бутылку, поболтал остаток.
— Я же сказал, что ты нахал!
— Садись! — пригласил Кристофер.
Стив скорчил насмешливую гримасу и сел, предупредив:
— Я ненадолго… Как тебе?.. — Он показал на тарелку, с которой Кристофер как раз подбирал хлебом подливу.
— Не знаю, что за гадость, но вкусно.
— Спасибо.
Покончив с подливой, не поднимая головы, Кристофер спросил:
— Что ему надо от меня?
Он не назвал имени, но Стив прекрасно понял, о ком идет речь.
— Хочет поговорить.
— Не все сказал? — Кристофер зло усмехнулся.
— Слушай, — примирительно сказал Стив, — что случилось, то случилось…
Кристофер удивленно поднял голову. И эти сиропные слова произносит Стив Уичерли?! Прямо-таки мудрая старушка.
— …хоть прыгай, хоть стой, ничего не изменить, — продолжал Стив.
— Обниматься мне с ним?
— Не валяй дурака! Поговоришь, а там посмотришь — обниматься или что! Дружба у вас была настоящая.
— Я в этом убедился.
— Ну ты достал меня! Из-за женщины — это ж… — Стив не находил подходящее презрительное определение.
— Один собирается говорить или жену приведет? — спросил Кристофер.
Стив пристально и, как показалось Кристоферу, странно посмотрел, хотел что-то сказать, — скорее всего, выругаться, но промолчал и заторопился на кухню. Когда в очередной раз он вошел в зал, Кристофера уже не было. Официант убирал со стола.