— Товарищ полковник, — начал инженер, волнуясь. — Прошу вас, простите его… Вы знаете, это не совсем обычная ситуация…
Он не мог подыскать слов, был ужасно смущен, и по его обветренному лицу вдруг поползла слеза. Он тут же смахнул ее неловким движением.
— Это, знаете ли, мой сын… — удалось ему наконец выговорить. И, будто освободившись от этой тайны, вдруг обрел дар речи: — Мы вам расскажем, вы увидите, это нечто не совсем обычное, это особая ситуация, вы убедитесь…
— Мальчик просто хотел удостовериться, что узнал отца, — вмешалась женщина, в волнении сжимая руки. Она хотела все объяснить, но вдруг заплакала и не могла больше ничего сказать. Это была естественная реакция на все происходящее.
Думитру слушал их и ничего не понимал, как будто они говорили на особом языке, понятном только им одним. Он чувствовал себя с этими людьми неловко, потому что вообще не выносил таких сцен, и сейчас очень хотел бы оказаться подальше от всего этого.
— Это его сын, — объяснила наконец женщина, — но до сего дня они не знали друг друга!.. Много лет они ничего друг о друге не знали… Это не мой сын, у меня с Драгомиром две девочки… Это от первой жены…
Все это время старшина как завороженный смотрел на отца, не реагируя на происходящее.
— Как мне трудно было найти тебя, — вдруг заговорил он. — Знаешь, как давно я тебя ищу! Уже восемь лет. С тех пор как я услышал о твоем существовании… Я уж отчаялся было…
Инженер стиснул его в объятиях, расцеловал, на глазах его снова появились слезы.
Думитру чувствовал себя с ними все более неловко. Он сказал, что ему надо идти, что спешит, что в полночь как раз будет поезд, которым он должен уехать. Но все трое в один голос стали просить его остаться с ними. Может быть, момент долгожданной встречи оказался нелегким испытанием для них, и они надеялись, что присутствие чужого человека облегчит им сближение, поможет избавиться от скованности.
— Нехорошо, если мы так вот расстанемся, товарищ полковник, — убеждал Думитру инженер Драгомир. — Вы случайно стали свидетелем очень радостного для нас события. Мы просим вас, пойдемте с нами к моему сыну, он здесь живет поблизости, возле вокзала…
Думитру снова стал извиняться, что не может пойти с ними, что его ждет множество неотложных дел… Напрасно инженер все повторял:
— Жаль, если вы не пойдете. Мой сын вам рассказал бы, как он боролся, чтобы найти меня, а я ничего не знал…
Когда он снова остался один на один со своими мыслями, он почувствовал себя еще более подавленным, чем раньше, будто на него свалились сразу все заботы, а день ведь начинался так интересно, так неожиданно для него…
И тем не менее Думитру суждено было узнать историю старшины Штефана Лунгу. Его откомандировали на какое-то время на стройку, где работал Думитру, и Штефан сам пришел и попросил его выслушать. Он все еще был под впечатлением долгожданной встречи с отцом и ему очень хотелось вспомнить все еще раз, вновь пережить все, что с ним случилось. Штефану нужно было присутствие того, кто способен выслушать его историю от начала до конца. Он не мог бы объяснить, что его притягивало к Думитру, может быть, только то, что тот стал случайным свидетелем встречи…
Старшина Штефан Лунгу родился в селе возле Яломицы. Жил себе счастливо с родителями, сестра и брат его обожали, оба были младше него. Все было хорошо до того дня, когда…
Ему было восемь лет. Он стоял возле ворот и сквозь забор смотрел, как на улице играют дети. Штефан делал это каждый день, когда игра была в разгаре. Он прижимался лицом к деревянным планкам, которые не пускали его туда, к детям, но потом забывался, и ему казалось, что он тоже там, на улице, и участвует в игре. Мама никогда не позволяла ни ему, ни брату с сестрой выходить со двора. Ворота запирались на замок. Вероятно, поэтому его так сильно тянуло на улицу — запретный плод сладок.
В тот день он взобрался на ворота и смотрел на улицу сверху. В руках у него был ломоть хлеба, но он забыл про него, увлекшись, как всегда, игрой детей. И вдруг он заметил, что какой-то старик не спускает с него любопытных глаз. Штефан вздрогнул и испуганно соскочил с ворот, но старик успел схватить его за руку.