— Что с тобой творится? — спросил он обескураженно.
— Скоро и ты исчезнешь, как все прочие призраки, — продолжала она размышлять с каким-то безразличием в голосе. — Спасибо, хоть предупредил…
— Не говори глупостей!
— Ты не случайно завел этот разговор, — продолжала она настойчиво. — Что ж, тебя можно понять…
— Перестань, — пробовал защититься он, — все это твои выдумки.
— Знаешь, я люблю соединять в логическую цепочку всякие жизненные происшествия. Разнородная информация, — уточнила Ванда, — это только кажущийся хаос. В мире все взаимосвязано и взаимообусловлено. Сегодня ты мне совершенно случайно, — подчеркнула она, — рассказал о разговоре с Думитру. И так же случайно возник разговор о твоих домашних неприятностях. Завтра ты подчеркнешь драматизм своего положения, а послезавтра не придешь совсем.
— Я думал, ты меня все-таки знаешь, — прервал он ее обиженно. — Как ты смеешь сравнивать меня с теми ничтожествами, которых ты, увы, встречала в жизни?! — взорвался он.
Испуганная Ванда остановила его. Он и сам уже сожалел о своей неуместной вспышке.
— Прости, я не хотел…
Ванда растерянно смотрела на него.
Глава девятая
В Синешти пришла весна. Она наступила позднее, чем в других областях, с более мягким климатом.
Окружающие село холмы покрылись ярко-зеленой травой. Деревья тоже зазеленели. Воздух был пропитан запахом сырой земли.
На залитых солнцем огородах люди уже высаживали рассаду овощей.
Поначалу никто не верил, что в суровом климате Синешти на его убогих песчаных почвах можно выращивать помидоры, сладкий перец, баклажаны.
Дед Мирон, главный авторитет в деревне, узнав, что Думитру собирается устроить теплицу, попробовал его отговорить: «Даже если вырастут, не созреют».
— За свои восемьдесят лет мне ни разу не пришлось поесть помидоров, выращенных в Синешти, — с усмешкой сказал дед. — И старики не рассказывали о таких чудесах. Теплица дает тепло, а с землей что делать? Тут растут одни деревья да картошка…
К Новому году в гарнизонной теплице был выращен первый урожай овощей, но не все поверили этому.
— Пока не увижу собственными глазами, — говорили сомневающиеся, — не поверю.
Думитру позволил этим людям войти в теплицу, чтобы увидеть все самим. Это их убедило, и слух дошел до уездного начальства. Вскоре появились представители исполкома спросить у Думитру, как ему удалось это сделать.
— Кто не рискует, тот не выигрывает, — прокомментировал он свой успех.
В части подготовка к предстоящим полевым учениям была в самом разгаре. Штабные учения, занятия по тактике, по вождению танка и транспортера, автомашин по пересеченной местности днем и ночью, по маскировке и защите от современных боевых средств противника, по оперативному взаимодействию с патриотической гвардией и другими отделами национальной системы обороны при решении различных тактических задач, при форсировании рек…
По окончании занятий все оставались на службе до позднего вечера: продолжалась работа на стройках, начатая осенью и приостановленная из-за зимних метелей.
Кристиана разрывалась между домом и работой. Несовершеннолетние доставляли ей много бессонных ночей. В постоянных поисках решений она обращалась иногда к служебному опыту Думитру, у которого ответы на вопросы, как она говаривала, «лежали в кармане мундира». Она довольно быстро вошла в ритм своей новой жизни, более беспокойной и оживленной.
— Будто бы бросила работу не десять лет, а всего несколько дней тому назад, — говорила она Думитру.
Дорина Каломфиреску по-прежнему регулярно ее навещала. Кристиане нетрудно было заметить, что с ней что-то происходит. Она была более сдержанной, внимательно следила за собой, чтобы не проговориться о том, что хотела сохранить в тайне. Их разговоры уже не были так непосредственны, как совсем еще недавно, стали более формальными, и они обе это чувствовали, не решаясь признать открыто. Со временем Кристиана все больше утверждалась во мнении, что визиты ее подруги превратились в своего рода обязанность, долг, освободиться от которого у нее недоставало твердости. Иногда она готова была сказать об этом Дорине прямо, но боялась обидеть ее, усилить ее горе.
По робости и неудовольствию, с которым она касалась этой темы или старательно ее обходила, Кристиана поняла, что Дорина сожалеет о когда-то сделанном признании, что Раду частенько возвращается домой поздно. Поэтому Кристиана старалась не упоминать о нем в их разговорах, даже после того как Думитру, раздраженный отношением Раду к работе, обратился к ней, можно сказать, за помощью.