— Надо же, Максим. А еще вчера это я тебе мозги вправлял, — присвистывает, затем все-таки соглашается со мной.
Чтобы разрядить обстановку, я предлагаю другу кофе. Слово за слово, и я не замечаю, как мы плавно переходим к обсуждению прошлой вечеринки в его коттедже.
— Тати часто общается с Женей? — интересуюсь я.
Вадим с хитрожопой ухмылкой ставит кружку с кофе на стол и говорит:
— Наконец-то! Я уж думал, ты о Тати не спросишь.
— И? Это преступление? — меня не сломить.
— Нет. Не преступление. Напротив, я рад. За тебя рад, Максим.
— Чейта? — удивляюсь я.
— Я по глазам твоим понял еще тем вечером, когда Тати приехала, что она запала тебе в душу. А это, между прочим, хороший знак. Ты начинаешь постепенно оттаивать, — снова вадимовские лекции.
— Я всего лишь интересуюсь, — грублю, скрещивая руки на груди перед собой. Вадим оценивающе глядит, кивает и снова проклятая всезнающая ухмылка и взгляд с прищуром. — Хватит, Вадим. Просто ответь мне и всё.
— Ладно. Не писай кипятком. Да, обе работают в косметическом салоне. Тати — главбух.
— Ого, — присвистываю я.
Насколько мне известно, тот салон, где Женя работает, пользуется популярностью только среди цыпочек с большим кошельком.
— Ага. Но Тати самая простая девчонка, которую я когда-либо видел, — говорит Вадим. — Мне кажется, ты мог бы её спасти из трудных, токсичных отношений. Иначе, пропадёт добро.
— Ой всë, - психую я. — Это не моё дело уж точно.
— Как скажешь, — Вадим быстро капитулирует. Он заканчивает пить кофе и уходит по своим делам.
Я снова думаю о Тати. К чёрту, сам наберу ей первым и не буду ждать. Иду в свою комнату, беру телефон и жму на вызов. Через пару гудков раздаётся её нежный голос:
— Максим, привет.
— Привет, Тати.
Глава 7. Тати
— Костя, хватит! — я повышаю голос на своего всё ещё молодого человека.
Он стоит и смотрит на меня ошарашенным взглядом, как будто перед ним не просто Тати, а кто-то другой.
— Тати, я всего лишь спросил у тебя: ты с ним спала? Разве трудно ответить мне прямо в глаза? — он злится, всё его тело напряжено.
Мы находимся на кухне. Я стою, облокотившись попой о столешницу. Руки скрещены перед собой. Меня начинает раздражать допрос Кости исподтишка.
— Тебя должно волновать не это, — спокойно говорю я. Костя удивленно таращится на меня, высказывая немой вопрос. — Я, между прочим, чуть не перевернулась на машине. Это тебя мало волнует, да? Ты уже мне второй день мозг выносишь своими допросами.
Костя встаёт из-за стола и подходит ко мне, но я выставляю руку вперёд, обозначая между нами границу. Моя ладонь упирается в его грудь. Он пытается обыграть мое сопротивление, но я не поддаюсь. Он накрывает обеими ладонями мою талию и насильно прижимает к себе. Я ощущаю его эрекцию, но прямо сейчас мне становится не по себе.
Нет… я не хочу Костю, как когда-то прежде.
— Отталкиваешь меня? — его тон голоса становится жёстким.
Я поднимаю голову, чтобы снова видеть его потемневшее от злости лицо.
— А с какой стати ты вдруг лезешь ко мне? — копирую его тон и снова отталкиваю от себя.
Меня начинает колотить внутренне. Костя делает шаг назад, и я, пользуясь моментом, отхожу от него к столу. Мы просто поменялись местами.
— Ты моя девушка, если что, — звучит как-то неприятно, даже оскорбительно.
— Да, Костя. Именно, что я твоя девушка, а это значит, что хотя бы для приличия можно было бы уделять мне больше внимания. По крайней мере заниматься сексом не раз в сто лет! — не замечая за собой, я начинаю жестикулировать и повышать голос.
— Не надо иронизировать, Тати! — Костя отходит от кухни и хватает меня за плечи. С силой трясёт, словно тряпичную куклу. Я мгновенно замолкаю, потому что впадаю в ступор. Он никогда не допускал распускать свои руки. Отталкиваю его.
— Посмотри правде в глаза: последний раз мы занимались сексом почти два месяца назад, — давлюсь от подступивших к горлу слёз. Глаза щиплет. Костя гладит мои плечи, как будто пытается замести следы своего преступления. — Какой нормальный мужик сможет столько продержаться? Разве что только тот, у которого есть где и с кем расслабиться, — заканчиваю свою мысль.
— Не неси чепухи, — злится Костя и, отойдя от меня, говорит: — У меня много работы. Я устаю, Тати. Я хочу, чтобы мы жили в полном достатке. Разве тебе не хотелось бы просто сидеть дома и заниматься нашими детьми?
Я снова обалдеваю, как лихо он начинает мной манипулировать, приписывая сюда детей, семью и прочие прелести.