— А сам, — укоризненно гляжу на него.
— Я давно все свои косяки понял, Максим. И работаю над ними по сей день. Только Женя не хочет пойти мне навстречу. Но это наши проблемы с ней, в которые вас я посвящать не намереваюсь, — по тону Вадима становится ясно, что тема эта опасная и больная для него в первую очередь.
— Не знаю, как дальше быть, — начинаю я, — мне предложили место. Если соглашусь, придётся на месяц уехать. Тати еще об этом не знает. Что мне делать?
Я вопросительно смотрю на друга, Вадим сидит неприступно.
— Делай то, что считаешь нужным, — в конце концов говорит он. — Мы — врачи, Максим. Это наш хлеб, наша жизнь. Если Тати тебе не безразлична, то поговори с ней, выложи всё, как на духу. Если ты ей нужен и у неё есть чувства к тебе, о которых она, возможно сейчас не знает пока, то все равно поймёт и примет твоё решение, — слова друга звучат мудро.
Я с ним согласен полностью. Будет честно по отношению друг к другу, если с самого начала мы с Тати будем откровенны.
— Ты прав. Сегодня же с ней поговорю, — сам встаю, чтобы немного размять мышцы рук, шеи и спины.
А тут опять Олеся нос просовывает в дверь, и снова без стука. О чем думает? Или намерено? Думает, что я тут рукоблудством на постоянной основе занимаюсь?
— Максим Александрович, — виновато так звучит её голосок, и девушка заходит.
— Что такое? — по её тревожному лицу понимаю, что что-то случилось.
Олеся и на Вадима смотрит.
— В общем та сумасшедшая дамочка, с которой вы, Вадим Васильевич, утром работали, написала отказ от госпитализации…, - Олеся не успевает закончить фразу, как Вадим вскакивает со стула и уже вылетает из ординаторской. Я бегу следом за ним.
— Идиотка, — вполголоса рычит Вадим, и я хмурюсь.
Мы с ним не успели обговорить эту ситуацию, но, однозначно, дело дрянь. Друг профессионал своего дела, и просто так в ярости лететь в палату к пациентке не станет.
— Вадим, в двух словах скажи, что не так, — на ходу прошу изложить проблему, с чем мы сталкиваемся.
Он бросает на меня обеспокоенный взгляд.
— У девушки наблюдается повышенная тревожность. Я еще до конца не разобрался, с чем связано её состояние, но, определенно, с психикой у неё не все в порядке. Иногда, Максим, не с первого взгляда видны чёткие симптомы заболевания. Нужно время, чтобы точно их выявить. Девушка хочет ребёнка, а в какой-то момент её словно переклинивает, и она готова вызвать роды, чтобы избавиться от плода.
Я молча выслушиваю друга, затем замечаю за ним, что он-то в голове у себя держит что-то.
— Ты не хочешь вслух сказать, о чем подозреваешь? — аккуратно интересуюсь, Вадим кивает.
— Пока под вопросом. Я не могу заявить без исследования, что девушка страдает шизофренией. Тем более надо выяснить, на какой стадии и как давно у неё нарушение в психике. Отец ребёнка, если и не знает о болезни жены, то, наверняка, догадывался. Короче, не забивай себе голову. Это по моей части, а ты постарайся сейчас действовать слаженно со мной. Надо попытаться убедить её остаться под наблюдением, — Вадим как раз заканчивает свой монолог, когда мы подходим к двери в палату.
Открываю я, но в комнате никого. И даже нет вещей. Мы оба переглядываемся, и я скорее бегу к медсестрам в их комнату отдыха.
— Кто отпустил Самойлову?! — без стука влетаю, пугая девчонок, сидящих за столом. Они, черт возьми, пьют чай и заедают тортом.
Все пять пар глаз встревожено смотрят на меня, затем поднимается Света. Олеся присоединяется к девчонкам.
— Максим Александрович, никто никого не отпускал. Ждали ваше разрешение, — с недоумением говорит она. — Самойлову отправили обратно в палату. А сами… Вот.
Я ругаюсь чуть ли не матом.
— Сбежала она! Почему на посту никто не дежурит? Сколько раз я просил вас?! — я начинаю бушевать не на шутку. Девчонки напуганы, скорее побросали свои недопитые чашки и разбежались по разные стороны.
Вадим хлопает мне по плечу.
— Тише ты, — успокаивает меня. Я едва сдерживаюсь, меня выворачивает наизнанку безалаберность персонала. Мы ведь в такую историю можем влипнуть, да я из-за этих кур лицензии лишиться могу!
— Ты свою Самойлову назвал идиоткой, у которой башню снесло от чего-то. А у меня мои куры здоровые, посмотри, что вытворяют! Вот, где натуральные идиотки! — я места себе не нахожу.
Набираю заведующему, чтобы предупредить о возможной проблеме.
Вадим тоже кому-то звонит. Мы оба возвращаемся в ординаторскую.
— Ты, давай, не нервничай, — успокаивает меня друг, — а то накосячишь ещё.
Я хожу из угла в угол. Через полчаса до нас дозванивается муж Самойловой, сообщает, что его жена дома. Он тоже удивлён, почему не отпустили. Я выдыхаю. За это время с женщиной ничего не произошло — это уже хороший знак.