Сегодня, никого не предупредив, она решила взять выходной и съездить с Людкой по магазинам. Как-никак было воскресенье, производство работало по новому графику, проблем серьёзных не предвиделось, и Ая могла позволить себе один день без работы легко.
Встретившись в кофейне, они с Людкой насладились блинчиками с земляничным вареньем, заварным кофе со взбитыми сливками, аппетитно плавающими на поверхности в виде забавных мордочек животных, мороженым, разноцветные шарики которого красивой пирамидкой устроились в креманках, и, довольные, отправились за покупками.
Ая и не заметила, как провела несколько часов в весьма утомительном шоппинге. Сегодня то ли настроение было подходящим, то ли Людка не так назойлива, то ли день просто таким, но время пролетело незаметно и с пользой. Лишь один момент слегка навел тень.
При правильно подобранной одежде живота ещё видно не было, но Ая неосознанно принимала такие позы, что Людка обратила пристальное внимание.
— Ты беременна! — укоризненно заявила, держа в одной руке блузку, в другой — брючки телесного цвета. — И давно?
— Нет.
— И даже мне не сказала?
— Самое время надуться.
— А Машка знает?
— Мария в курсе, мы же вместе работаем.
— Ну конечно-о, — Людка ушла в примерочную, смертельно обидевшись и практически не разговаривая до прощания.
Ая вернулась домой и не успела подняться на лестничную площадку, как увидела маячившую фигуру. Ещё не до конца поняв, чья она, почувствовала, как сжалось сердце, и вдох, задержавшись в груди, вырвался, чуть ли не с всхлипом.
— Где шляемся?
Злой Романович вышел на свет и паучьим взглядом прошелся по девушке.
— В магазине.
Они ни за что не признается, что безумно рада его видеть. Обойдется.
— Я уже два часа здесь торчу, что можно столько времени делать в магазине? В каком?
— Людка…
— Так, — он подошёл к Ае, всколыхнув воздух вокруг, вырвал пакет и закрыл её рот свободной ладонью. — Не сейчас. Я голоден, рассержен и не готов слушать про эту… швабру. Открывай дверь и корми меня, потом поговорим. И где мой поцелуй?
Ая опустила глаза, показывая, что ей мешают. Костя отнял руку и наклонился.
Она поцеловала. Не хотела сдерживать себя, это же такой пустяк… но поцелуй затянулся, вызывая с каждой встречей языков все более протяжные стоны и крепкие захваты рук. Пакет был отброшен и забыт, Людка, голод… мелочи какие.
— До квартиры — четыре метра, — прошептала, оторвавшись.
— И две двери, не успею.
— Намокнешь раньше времени?
— Оставить тебя в живых.
*****
Они лежали на его широкой кровати, и Костя никак не мог на Аю наглядеться. Разморенная, расслабленная внутренне, красивая, беременная и его. Разве можно от счастья взорваться? Лично он может не выдержать.
Он гладил её. Ая лежала полностью обнажённой, в свете окна, широкими полосами падающим на кровать и девушку. Она выглядела неземной, нереальной, словно в каком-то сказочном лесу лежала, на смятых простынях, под звездами.
— Я должен тебе кое-что рассказать, — начал тихо, боясь спугнуть мгновение.
— Ну, раз должен…
Ая улыбнулась и закрыла глаза.
— Только не спи.
— Не буду.
— Ты мне нравилась раньше.
— А сейчас?
— Сейчас — ещё больше. И я чувствовал себя не комфортно. Все время настороже.
— Боялся?
— Себя.
— Интересно, продолжай.
— Когда ты болела, мне позвонил твой отчим. А потом пришел, захотел убедиться, что ты в надежных руках, что есть все необходимое.
Ая открыла глаза и смотрела теперь в потолок. Костя перестал её гладить, притянул к себе и обнял.
— Он внушал доверие. Предложил отвезти тебя в больницу, но я отказался. Не знаю, почему, это не объяснить. Может, твои слова, когда ты металась, сгорая в температуре, или твой вид… Он дал денег на фрукты, лекарства, телефон личного врача. Привез одежду твою… Звонил часто, интересовался. Я был больше чем уверен, что вы с ним просто не нашли в чем-то компромисс, как это часто бывает. Тем более, он приходился отчимом, не родным отцом, в чем признался сразу.