— Константин, а дальше как?
— Романович.
— Константин Романович, зачем вам моя подруга-коллега?
— Это не твое дело, дорогая, но подозреваю, что, не ответив, ничего не услышу, так? Хочу заключить с ней контракт — уж больно хорошо работает.
— Работает кем? Официанткой?
— В том числе. Видишь ли, я собираюсь через несколько дней стать владельцем одного из ресторанов и набираю себе смышленый и прыткий персонал.
— Рая не согласится.
Значит, все-таки Рая… Он почему-то надеялся, что это имя липовое. Наверное рассчитывал найти свое прошлое, которое, как оказалось, не оставляло его в покое ни на день, все сильней норовя вцепиться в грудь когтистой лапой, вырывая легкие вместе с ребрами.
Ускользающее время будило его совесть, до сих пор благополучно почивавшую в коме, и Костя подозревал, что пытался решить проблему с помощью найденной Раи. Исцелиться хотел, что ли. Так он думал, потому что никогда больше не испытывал такого дикого желания кого-то поиметь и сопротивлялся этому, как ни странно.
Совесть, да… Какое ей дело до давно минувших дней? Есть «до» и «после» — четко разделенные понятия его существования, и лично Костю вполне устраивало последнее. Он был почти уверен.
— А это мы поглядим, — сказал вставая. — Ты, главное, адресочек мне шепни, а там я разберусь, что к чему.
Достал из кармана черных брюк телефон и подмигнул Люде, все ещё стоящей за диваном и вцепившейся в его спинку.
— Ну или номерок — против не буду.
— Номер не дам без её разрешения, адрес не дам. Она про вас мне ничего не рассказывала.
— Получается, ты не очень-то и хорошая подруга?
— Я хорошая подруга, и мне сейчас многое совсем не понятно.
— Ты не должна понимать. Все, что от тебя требуется, — дать то, о чем прошу, потому что просить долго я не умею, а причинять тебе вред не входит в мои планы. — Костя начал вертеть в руках мобильник, пригвоздив девушку взглядом.
— Пугаете?
— Нет. Не выношу запаха мочи и вида дрожащих тварей. Я предупреждаю: мягко и безболезненно.
— Кто вы ей?
— Работодатель в будущем и, надеюсь, друг в настоящем. Уверен, что щедрость одного другому не помешает.
— Давайте я при вас ей позвоню.
— Нет! — Телефон в руках замер. — Ты глухая?
— Но…
— Сколько ты хочешь?
— Что?
— Назови сумму.
— Вы… Вы думаете, что я…
— Я заплачу тебе. Сколько?
— Нет, я не возьму денег.
— Детка, ты не поняла.
Костя стал приближаться, сжав телефон и не сводя с «жертвы» глаз.
— Я не умею шутить, не умею терпеть, но умею покупать. А купить, чтоб ты знала, можно всех.
Он стремительно, как змея, захватил пальцами левую бровь девушки вместе с кожей и, оттянув на себя, сильно провернул.
— Или ты назовешь свою цену, или я назову твою.
Люда дернулась вперед, что есть силы цепляясь за спинку и наклоняясь над диваном. Она бы сделала упор на сиденье, но длины рук не хватало, и девушка будто зависла над ним. Бедрам стало больно, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось над глазом. Ей показалось, что в голову загнали огненный кол. Боль была настолько сильной, настолько пронзительной, что слезы непроизвольно брызнули сами, и Люда не сдержала крик.
В области брови сильно зажгло, а потом начало печь. Мгновение — и сильные пальцы слегка отпустили кожу, чтобы тут же снова захватить ещё крепче и ещё резче прокрутить, сдавливая глаз к переносице. Людмила могла бы побороться, но боль ослепила её так ярко, что девушку словно парализовало. Она вся сконцентрировалась только на одном — успеть что-нибудь сказать, пока мозг не взорвался.
— Десять, — слово прозвучало жалостливо и громко, как у маленького ребенка, когда он в отчаянии просит отца, уже закрывающего за собой двери магазина, купить ему игрушку.
— Десять? — Захват ослаб.
— Десять тысяч.
— Хорошо.
Пальцы отпустили раздирающее болью место, и оно сразу запульсировало, грозя выбить глаз мощными ударами.
— Долларов. — Люда постаралась выпрямиться.
— Договорились, — ухмыльнулся Костя и ласково провел по её брови, приглаживая вздыбленные волоски.
Люда всхлипнула и отшатнулась к стене, закрываясь ладонью. Закусила губу, чтобы не зареветь в голос.
— Считай, что тебе жестко сделали шугаринг, — «успокоил» Костя, растирая между подушечками пальцев черную краску. — И пользуйся качественной косметикой. — Он достал из заднего кармана портмоне и открыл. — На этой карте необходимая тебе сумма. — Вытащил одну и бросил на диван. — Диктуй адрес и номер телефона.
*****
Прости меня.
— Перестань говорить глупости. Меня хотят заманить в ресторан, где будут открыты большие возможности, это ли не чудо? Не благословение?
— Ненавижу, когда ты мой косяк выставляешь за бонус, причем свой.
— Это не бонус, это сарказм. И ты дважды дура.
— Вот спасибо.
— Кушай на здоровье.
— Почему дура?
— Оценить нашу дружбу в десятку! Так продешевить высокие отношения!
— Что я могла сделать, когда не знаю ничего, но терплю укусы кобры?
— Обоср*ться, например.
— Ая…
— Ая — это для близких, и я до сих пор не понимаю, почему ты так меня зовешь!
— Так подруга же.
— Судя по последним данным, ещё какая. Ну, хоть на косметику качественную заработала. Что ему нужно?
— Я уже сто раз тебе сказала. Повторить?
— И я сто раз поняла. Только вот не знаю я никакого Констани…
— Аечка, что? Что с тобой? — Люда метнулась к оседающей на пол подруге. — Господи, да что не так-то? Ну? Приди в себя, убийца классических эклеров!
— Что ты там говорила про отчество?
— Эклеров?
— Дура! Владельца ресторана!
— Злишься? Будешь жить. Романовичи мы.
— Боже мой…
— Пошто так реагировать? Я тебе сто раз уже…
— Заткнись. Я… Я не… Опиши мне его.
— Что-то стало холодать.
— Все — дословно. Внешность, движения, манеры.
— Не знаю, смогу ли.
— Синяк твой оттуда?
— Нет!
— Господи, как же я раньше не догадалась…
— О чем?
— Вот бл*дь! Это ж надо было опять так вляпаться!
« Глава 9
Прошлое.
— Виктор Владимирович, здравствуйте.