— Ну так что же вы, Марина Александровна, водите меня по кругу, — скорее утверждал, чем спрашивал Костя, восседавший на стуле с закинутым на край спинки локтем и подперев висок указательным пальцем, сдвигая им кверху внешний угол глаза. — Мне прекрасно известно, кто является директором этого темного во всех смыслах заведения, кем лично вы приходитесь вашему начальству и для каких целей используется отдельная комната, в которой мне пришлось недавно побывать. Сядь! — зло рыкнул на женщину, попытавшуюся подняться.
От резкой и какой-то даже звериной команды она шлепнулась обратно, невольно вскрикнув:
— Что вы себе…
— Закрой пасть, — Костя вернул спокойный тон, вставая со стула одним движением гибкого тела. Одетый полностью в черное, он напоминал пантеру, что усиливало потоотделение администратора ещё больше. — У тебя было время ответить на мои вопросы честно, с чувством так присущего тебе собственного достоинства, пользуясь возможностью обыграть шанс остаться на прежней должности и заслужить мое уважение. Но, увы. Ты его проср*ла, как и достойную денежную компенсацию.
Он начал ходить по кабинету, в котором они находились, вернее, в который он её притащил, говоря монотонно и на первый взгляд самому себе. Смотрел под ноги, засунув руки в карманы черных брюк, и делал неторопливые, очень тихие шаги.
— Ты думаешь, я не знаю ваших с директором грязных секретов? — остановился, сдунул невидимую пылинку с плеча и ухмыльнулся, покачав головой. — Порочной страсти одной и извращенной слабости другого? — начал медленно приближаться, сжимая в кулаки пальцы в карманах. — Или мне надо тебе по буквам, раздельно и четко? Озвучить то, что прячется в темноте? Вытащить на свет? Так ты скажи, я могу.
Марина молчала, уставившись на него во все глаза.
— Или, может, ты ещё не поняла, как серьезно я настроен? Как я решительно намерен добиться успеха в лечении твоей немоты? — подошел максимально близко и наклонился, не вынимая рук. — А?
Марина помотала головой, не в силах отвести взгляд, а Костя принюхался:
— Запах твоего тела выдает твои мысли — такие же омерзительные.
Администратор, смутившись, покраснела, но глаза по-прежнему смотрели в лицо Косте.
— А теперь открой, наконец, пасть и начинай исправлять ситуацию. Начинай делать хоть что-то, что бы мне понравилось. Я же выкуплю эту халупу, даже не споткнувшись, и разберу до последнего кирпичика, завалив ими ваши вонючие туши, понимаешь? И никто, ни одна живая душа мне не сможет помешать. Не вякнет и не попытается отсрочить — наоборот, бросится помогать, уговаривая меня поторопиться. Я же знаю, овца, и про камеру, и про адвокатов, и про шмаль. У вас денег не хватит не то что откупиться, а даже помочиться как следует. Будете по очереди в яму ср*ть да земелькой за собой присыпать, — выпрямился и снова ухмыльнулся, — если, конечно, из-под кирпичей выберетесь.
Марина открыла и закрыла рот. Зубы клацнули, и звук в тишине ударил по нервам. Костя выпрямился и сделал пару шагов назад, рассматривая её насмешливо и брезгливо, словно она облита помоями.
— Ты думаешь, я не смогу ударить тебя? — спросил тихо. — Не смогу причинить женщине физического насилия?
Она опустила глаза, не выдерживая напряжения и пряча за ними страх.
— Ты права, но, видишь ли, есть одна незначительная деталь, которую ты должна принять во внимание.
Он помолчал, все так же её разглядывая, словно решал, с чего лучше начать.
— Дело в том, что для меня ты не женщина, и именно поэтому я держу свои руки в карманах. Открой свою пасть и начинай мне доказывать, что я не зря стараюсь. Не зря терплю зуд в ладонях и дышу глубоко тоже не зря. У тебя ровно две минуты. По одной на каждое мое усилие. Ровно через две минуты моя кровь побежит быстрее, ударит фонтаном в голову, и тогда тебе уже будет не нужно ничего говорить, да ты и не сможешь.
Он вытащил руки и посмотрел на них. Марина заметила, как от нетерпения дрожат его пальцы. Сглотнула.
— А мне не нужно будет стараться.
— Я… я мало знаю. Она новенькая, подружка Людмилы Маркиной. Она… она заменяла её в тот вечер, неофициально, естественно. И я пыталась её отговорить, но ей нужны были деньги, а ваши друзья сделали очень выгодное предложение, — Марина Александровна затараторила без передышки, вглядываясь в Костю, ловя малейшие изменения в его лице. — Всего и надо-то было сделать, что спеть.
— Что сделать? — черные брови встали домиком.
— С-спеть… или рассказать что-нибудь, поговорить…
— Зачем? Что за бред? Кто это придумал? Я что, бл*дь, по-твоему, на плюшевого зайку похож?
— Н-нет.
— Тогда какого члена ты мне сейчас байки травишь?
— Так друзья ваши… У неё голос просто хриплый, им очень понравился.
При слове «хриплый» Костю прострелило воспоминание. Вот, вроде бы и забыл думать, а тут… Хриплый, значит…
— Она курит?
— Что? Нет. На работе это запрещается, и я…
— Курить, значит, у вас нельзя, а еб*ться можно?
— По обоюдному же согласию…
— Это мы сейчас с тобой по обоюдному, а с ней я должен был сказки на ночь. Поет?
— Не слышала.
— Хр*новый из тебя администратор. Не знаешь, не слышала… Имя, может, назовешь или тоже не при делах?
— Рая.
— Полностью.
— Раиса Константиновна Климова.
Костя закрыл глаза. Если это не предательский хук от старухи судьбы, то он тогда доморощенный балерун. Климова… Раиса Константиновна… Ох*еть!
— Мне нужны копии её документов, — открыв глаза, холодно бросил. — Все, что есть в твоем закрытом шкафу на третьей полке сверху. Все документы на подружку и эту… Раиску-крыску.
Марина с трудом поднялась, опасаясь его приближения и стараясь держаться прямо, несмотря на головокружение. Мокрыми были не только подмышки, но и спина, и ладони, и области подколенных сгибов. Капроновые колготки создавали ощущение пленки, и до одури хотелось снять с себя всё и помыться, но выражение лица мужчины, желающего видеть документы, его побелевшие губы и подвижные желваки не давали задержаться на мысли об этом.
— Потом вы уйдете?
— Ненадолго. Я вернусь через три дня, давая тебе возможность зачистить следы, предоставить мне негативы и записи, написать заявление об уходе и получить расчет. Твой директор в данный момент уже заполняет необходимые бумаги в одном интересном месте, так что рассчитывать на его поддержку и помощь категорически не советую — только время потеряешь.