Драко вздохнул, откинулся на спинку стула и несколько секунд просто смотрел на потолок. Что он творит? Он поерзал на жестком стуле, но шорох вернул его внимание к Гермионе.
— Я тебе кое-что принес. Одежда, как и обещал, так что хотя бы из-за этого ты не будешь меня отчитывать. — Он хотел положить сумку на маленький столик рядом с койкой, но остановился.
Если оставить вещи здесь, то Грейнджер увидит их и спросит Гарри и Рона, не они ли их принесли. Те ответят отрицательно, и она поймет, что это сделал он. Драко задумался на мгновение, указательным пальцем правой руки выводя небольшие узоры на подлокотнике. Он решительно поставил сумку на стол.
Он не понимал, почему ему так важно оставить эту сумку, дать Грейнджер знать, что был здесь. Возможно, это было сделано для того, чтобы показать ей: он в какой-то мере сожалеет о своих действиях. Но Драко чувствовал, что это нечто большее. Что, возможно, он просто хотел, чтобы она знала — ему не все равно, и, несмотря ни на что, сегодня он пришел сюда и увидел ее. И он задумался, так ли уж это плохо. Тем не менее он знал: позже, когда ее не будет рядом или просто в его мыслях, он будет все отрицать, даже себе самому. Он убедит себя: нет, ему совершенно безразлично, что происходит в ее голове, когда она смотрит на него этими карими глазами.
Драко издал нечто среднее между вздохом и стоном и встал со стула. Взглянув на ее лицо, он на прощание коснулся пальцами простыни. Решив, что слишком долго пробыл в этой палате, он развернулся и вышел.
***
Три дня. Три долгих гребаных дня.
В первый он пытался не обращать внимания на все, что казалось ему таким странным. В этот вечер у него возникло желание уйти гораздо раньше, чем обычно; тишина была слишком заметной и такой оглушительной. Вернувшись на ночь в свою квартиру, Драко постарался выбросить все из головы. И не думать о том, как ее волосы будут смотреться на фоне его черных подушек вместо белых больничных.
На второй день он чувствовал себя раздраженным и усталым, а в комнате отдыха принялся огрызаться на секретаршу за кофе. Но та лишь бросила на него странный взгляд и ушла, оставив его стоять и смотреть на кружку с кофе. Он пробовал по-разному спорить с разными людьми о самых разных вещах, но ни один из них не реагировал так, как Грейнджер, и он задумался: сможет ли когда-нибудь найти огонь ее глаз в ком-то еще. Когда Поттер сообщил, что до сих пор ничего не удалось выяснить о том, кто стоит за всеми инцидентами, Драко чуть не впал в истерику. Остаток дня он слонялся без дела, вспыльчивый, как пятилетний ребенок. В ту ночь он прижался сморщенным лбом к обледенелому окну в своей гостиной и, проводя пальцами сквозь туман, удивлялся тому, что никогда не замечал… никогда не замечал, как часто он видит ее, как много они говорят, какую большую часть его повседневной жизни занимает Грейнджер. И он удивился, почему она… девушка, которую он раньше ненавидел, интеллектуальная соперница с лохматыми волосами и в подходящей всему этому одежде, которая не растекается лужей при виде его улыбки. Почему он стоит здесь и гадает, все ли с ней в порядке? Почему он никак не выкинет ее из головы и не отделается от мысли, что она ему действительно небезразлична? Когда и что должно было произойти, чтобы сейчас он оказался стоящим здесь и скучающим по ней?
К третьему он уже даже не мучился. Неохотно признал, что именно ее отсутствие вызывало неприятные ощущения. Что он скучает по ней, что он хочет, чтобы она была рядом, чтобы просто могла чем-нибудь в него швырнуть. Драко не осознавал, как много людей игнорировали его, бросали на него нервные взгляды, перешептывались, когда он проходил мимо. Он не знал всей степени неприятия этими людьми даже спустя столько лет. Он и не подозревал, что от этого будет чувствовать себя таким опустошенным. Ни одного слова не слетало с его губ, если только с ним не заговаривал о делах кто-нибудь из авроров или Поттер и Уизли не начинали нести всякую чушь, которая на самом деле его мало заботила. Он выжидал, прислушиваясь к звуку пальцев, барабанящих по дереву, считая трещины в стене и удивляясь, как Грейнджер могла забраться так глубоко под его кожу, а он даже не заметил этого. Драко почти рассердился на нее за то, что пробудила его. Кто она такая, чтобы заставлять его чувствовать себя таким опустошенным? Кто она такая, чтобы вызывать в нем чувства, которых он никогда и ни к кому не испытывал? Это преследовало его не только на работе, но и дома. Это продолжалось весь день и всю ночь. Это преследовало его, пристало к нему, как отвратительный привкус во рту.
В ту ночь Драко ворочался в постели, в голове скреблась какая-то мысль. Поначалу он списывал все на Грейнджер и старался не обращать внимания, но прошел уже час, а он все еще не спал. Скатившись с кровати, он разразился целой вереницей ругательств, запутавшись ногами в одеяле и споткнувшись. Дрожа, прошлепал босыми ногами по деревянному полу холодной квартиры, одетый лишь в одни боксеры. Он как раз открыл кран, чтобы налить воды, устало почесывая живот, когда краем глаза поймал на себе чей-то взгляд. Газета на кухонном столе вышла несколько дней назад, та самая, которую прислал ему Поттер. Драко скользнул по передовице глазами, закрывая кран, повернулся со стаканом воды и остановился. Он прикусил губу, задумчиво выгнув бровь, и обернулся.
«…было Скарджифай. Охранник нашел ее сегодня утром за письменным столом…»
Драко прочел слова, постукивая пальцами ног по полу раз, другой.
«Сегодня утром за письменным столом… Охранник».
Драко на секунду задумался, и его озарило. Он закатил глаза, почти надеясь, что сейчас ошибается и на самом деле вовсе не настолько глуп.
Через несколько секунд стакан был забыт на столе, и Драко, накинув мантию, аппарировал прочь.
***
Проснувшись, Гарри не очень-то обрадовался, увидев взволнованное мужское лицо, склонившееся над ним. Не говоря уже о том, что его вынудили встать с постели, аппарировать в одной пижаме и идти к зданию Министерства через надвигающуюся метель. После этого последовал лихорадочный просмотр всех документов и записей, в результате которого нашлось что-то настолько очевидное, что стало неловко.
Как только у них появился подозреваемый, Гарри был более чем удивлен, что ему пришлось удерживать Малфоя, иначе бы тот просто подставил себя под увольнение. Он мог понять некоторую злость, он и сам ее испытывал, но не до такой степени, чтобы забыть о наличии волшебной палочки и готовиться к кулачному бою.
Время было на стыке поздней ночи и раннего утра. В два часа разбудили, к четырем насильно накормили Веритасерумом, а в семь вместе с Роном уже ехали в Мунго, чтобы увидеть пробуждение Гермионы. Когда Гарри мимоходом, просто из вежливости, спросил Малфоя, не хочет ли тот присоединиться к ним, то снова был слегка удивлен многозначительной паузой. Наконец Малфой качнул головой и зашагал к КЗА, даже не потрудившись оглянуться.
Позже, когда Гермиона положила сумку к себе на колени и спросила, принес ли ее кто-то из ребят, Гарри смутился, ответив отрицательно. Она принюхалась и улыбнулась, прошептав «хвоя».
— Знаешь, нам очень жаль, Миона. Мы никогда не думали, что все так произойдет. Если бы мы тогда…
— Не беспокойся об этом, Рон. Лично я виню Малфоя.