Сегодня днем он должен был встретиться с Аглаей, поэтому находился с самого утра в приподнятом настроении. Она недавно вернулась после отдыха с семьей в Болгарии, они не виделись уже больше месяца, и он откровенно заскучал. Хотя Аглая неоднократно заявляла, что не претендует на звание единственной, так как это было бы нечестно, ведь у нее есть семья, поэтому он волен искать себе постоянную спутницу жизни, но в последнее время как-то так получалось, что желание встречаться с другими женщинами возникало все реже и реже. Сергей старался об этом не думать, потому что подозревал, что семью она никогда не оставит и не допустит даже разговоров на эту тему, и, следовательно, все останется так, как есть, либо прекратится вообще.
Встреча была назначена на два часа дня, и он уже находился в предвкушении долгих четырех часов, которые они проведут вместе, поэтому, проигнорировав лифт, и бежал по лестнице, решив перед работой заскочить в парикмахерскую, хотя был там не так давно. Он толнул дверь подъезда, но она почему-то не открылась, как всегда, легко, а ударилась о какую-то преграду, затем послышался чей-то вскрик. Сергей на мгновение растерялся, но потом, осторожно приоткрыв злополучную дверь, увидел на крыльце женщину, которая, прикусив губу от боли, осводождала ногу от упавшего на нее довольно внушительного чемодана.
И вот теперь эта женщина сидела в кресле, и он, зачем-то встав перед ней на колени, смазывая ногу мазью, а потом осторожно бинтуя, не мог не заметить, что она была небольшой, красивой формы с ухоженными ноготками, покрытыми почти бесцветным лаком. Сергей обожал, когда у его знакомых дам обнаруживались маленькие ножки, а яркий лак просто не переносил, поэтому то, что он видел, ему очень и очень нравилось. Затем он сидел в кресле напротив, они пили вино, и он мог без помех рассмотреть ее.
Она была примерно его возраста и очень привлекательна, модная в этом сезоне короткая стрижка подчеркивала длину шеи, лицо без макияжа казалось почти бледным, лишь губы были чуть тронуты неяркой помадой, глаза слегка припухли, она была грустна, и в ней напрочь отсутствовала присущая многим современным дамам чрезмерная уверенность в себе, отчего их хотелось называть партнерами, а не обаятельными женщинами.
Сергей стал догадываться, с чего это вдруг он начал гладить волосы совершенно незнакомой женщины, да еще и старался наклониться пониже, когда почувствовал едва слышный запах ее духов. Он был замечательным, тонким, ненавязчивым, с едва заметной сладостью и горчинкой одновременно, и Сергей подумал, что именно этот запах был для нее идеален. А уж в вопросе духов он не был профаном!
Понравилось ему так же и то, что она не начала отнекиваться, чтобы потом согласиться, как сделало бы большинство женщин с их вечным, порой даже неосознанным, кокетством, когда он предложил ей на выбор вино или коньяк. Вино действительно было отличным, и они какое-то время просто посидели молча, и он видел, что невеселые мысли ее были где-то очень далеко.
Потом она неторопливо, не поднимая на него глаз, осматривала комнату, а он смотрел на нее, стараясь делать это как можно более ненавязчиво, и то, что он видел, все больше и больше нравилось ему, потому что она была такой... Он не мог подобрать нужного слова и поэтому назвал ее... слишком женщиной. Она спокойно разрешала Сергею так долго и пристально рассматривать себя, и он не знал, или это от ее уверенности в себе, или просто от безразличия к нему. Сердце его неожиданно сжалось...
Наконец она открыла сумку, вынула маленькое зеркальце и, всматриваясь в свое отражение и осторожно проведя пальцем по векам, со вздохом сказала:
-Опухли... Наверно, и завтра буду выглядеть ужасно...
Скорее всего, ему следовало извиниться еще раз, но он произнес совершенно другое:
-Скажите, как называются Ваши духи?
Ее брови удивленно приподнялись.
-При чем тут духи?
-Чудесные духи, - пояснил он,- и очень Вам подходят.
Она пожала плечами и назвала их, а он сразу же вспомнил виденный когда-то на витрине ярко-красный незатейливой формы флакон, и уже знал, что будет помнить этот запах. Вино в бокале закончилось, он снова взялся за бутылку, и она опять без жеманства, даже не взглянув на него, кивнула головой, тем самым выразив свое согласие. Почему-то ее нежелание видеть в нем мужчину и показать это хоть взмахом ресниц, если уж не хочет даже смотреть на него, стало раздражать, но он вовремя спохватился, ведь это по его вине она оказалась здесь.
-Вы помните свою первую любовь? - вдруг спросила она, в первый раз посмотрев ему прямо в лицо.
Глаза у нее тоже хороши, только уж слишком холодные, отметил он, и раздражение его мигом исчезло.
-Конечно, помню, кто ж этого не помнит?
-А вот если бы эта самая первая любовь встретилась с Вами через сто лет и предложила провести вместе день? Просто так, без всякой надежды на продолжение. А Вы бы были свободны, никому и ничем не обязаны и согласились...
Она замолчала, и он, не выдержав, поторопил ее:
-И что?
-Интересно, каким Вы видите конец этой встречи?
-Во-первых, я вряд ли бы согласился на такую встречу, потому что у каждого своя жизнь и общих тем для разговора хватило бы минут на двадцать. Вот если бы в компании одноклассников... А конец встречи? Право, не знаю, просто постарался бы его не испортить, раз уж сам все затеял. Посидели бы в ресторане, купил бы цветы, наговорил бы кучу комплиментов, потом бы проводил до дому. Ну и все, конец, по своим жизням... А что, все оказалось так плохо?