— Как новое место?
— Неплохо. Теперь у меня есть окно.
Мистер босс, мистер брючный костюм улыбается.
— Это существенный плюс.
— По крайней мере, для меня.
— А тебя довольно просто впечатлить.
Снова “ты”. Он переключается в местоимениях чаще, чем Майли Сайрус показывает свой язык.
— Ладно, не буду тебя задерживать.
Я киваю. Я постоянно киваю ему. Хотя не всегда согласна.
— Да, я пойду.
— Давай!
Давай? Серьезно?!
Он подмигивает мне и проходит мимо, чтобы быстрым шагом спуститься вниз. Я слушаю его шаги и затем тоже ухожу.
Вечером Лилли без предупреждения звонит в мою дверь. Я открываю.
— Кажется, мне нужно сменить адрес.
— Я все равно тебя найду!
Она проходит мимо и уверенным шагом направляется в мою спальню. Я плетусь следом.
— Конечно! Добро пожаловать! Чувствую себя как дома!
Я вхожу в спальню вслед за Лилли. Она уже копошится в моем шкафу и выбрасывает на пол одну вещь за другой.
— Не то, не то…
— Что ты делаешь?
— Провожу инвентаризацию, не видно?
— Инвентаризация подразумевает подсчет, а не утилизацию.
— Не умничай, а лучше-ка…
Она достает два платья, явно купленных мной под аяуаской…
На такое трезвый ум не вдохновляет.
— Надень одно из них.
— Тебе мало того, что я вообще согласилась пойти на это свидание?
— Конечно, мало. Я хочу, чтобы это свидание закончилось пылким сексом, а не пожиманием ладоней.
Я вздыхаю и сажусь на кровать. Лилли поднимает поочередно две вешалки.
— Вон то тоже неплохое. Оно, конечно, не говорит однозначное “да”. Скорее “возможно, но…”, но это хоть что-то.
— Ладно. Иди уже!
Я отбираю у нее вешалки и толкаю в коридор.
После лекции о том, как быть шлюхой, не привлекая к себе лишнего внимания я ухожу.
Скоро я вхожу в знаменитый “Шелковый путь”. За маленькими столиками сидят сплошь одни парочки.
Я чувствую себя каким-то инородным элементом.
Из конца зала мне машет какой-то мужик.
Только не говорите, что это и есть Хавьер.
Я уже проглатываю комок злости на Лилли, когда кто-то легонько касается моего плеча. Я и моя недоверчивость ко всему, чего касаются солнечные лучи, резко оборачиваемся.
На меня смотрит ходячий секс со слегка раскаченными бицепсами.
Ладно, все не так плохо.
Он улыбается мне.
— Полли, верно?
— Ну да.
Не знаю, почему я так торможу. Наверное, это одно из моих сильных качеств. Я пока не готова признать, что у меня есть слабые качества, так что запишем это в сильные.
— Хавьер.
Он протягивает мне руку. Я опускаю глаза и вижу перстень на мизинце.
Еще один самовлюбленный прямоходящий.
— Ну что ж…
Он показывает рукой на один из свободных столиков.
— Пойдем?
Ладно. Я пойду с тобой. Но ничего не обещаю.
— Да, конечно.
Дурацкая привычка быть милой и вежливой. Пора отучаться.
Сразу, когда мы садимся за столик, нам приносят меню.
Я открываю его и делаю вид, что читаю. Хотя на самом деле я выглядываю из-за него посмотреть на Хавьера.
По крайней мере он умеет читать. Значит Лилли и правда всерьез занималась его поиском.
Он поднимает на меня простой доброжелательный взгляд.
— Попробуй темаки.
Я стараюсь выглядеть доброжелательно, но мои брови не хотят расходиться.
Наверное, я выгляжу слегка напряженной. Нужно показать, что я не собираюсь откусить ему руку или…. Неважно.
Не дожидаясь моего ответа, Хавьер подзывает официантку и делает заказ.
— Нам, пожалуйста, две порции темаки и авамори.
— Аво что?
И это моя первая реплика за этим столом.
Да я душа любой компании!..
— Это что-то вроде саке, но не саке.
Такое объяснение могла придумать и я.
— Понятно.
Хавьер чуть склоняется ко мне через стол и подзывает сделать то же самое.
Я не двигаюсь, а он шипит мне.
— Знаешь, по ночам здесь проводят тараканьи бои. Прямо на столах, за которыми клиенты едят днем. Они ставят их один за другим и…
Он бросает странный жест похожий на зигу в мою сторону. Я даже немного отшатываюсь.
— Вперед!
Так, если до этого меня пугала идея есть сырую рыбу, то сейчас мне страшно просто сидеть.
Хавьер широко улыбается и подмигивает мне.
— Лилли сказала, что ты горячая штучка. Что-то пока не видно. Но ничего, я подожду. Я не из тех, кто давит на девушку.
Я убью Лилли.
Нам приносят еду и напитки. Хавьер набрасывается на бедные конвертики риса с несчастной рыбой, которую даже не попыталась превратить в нормальную еду, прошедшую термическую обработку. Набив полный рот, он говорит: