Мне нужна вакцина от этого мужчины.
В следующее мгновение происходит то, чего я больше всего боялась — Макс берет вилку, для меня все это происходит в режиме слоу моушен, мягко втыкает ее в кусочек торта, а потом подносит все это к моему лицу.
— Попробуй. Ты не пожалеешь.
Я уже жалею.
Я нервно сглатываю собственную слюну, то ли от вида торта, то ли от осознания того, что сейчас я буду открывать рот, глядя в глаза эротической фантазии любой женщины.
Но назад пути нет. Я делаю это. Я открываю рот. Макс осторожно подносит вилку ближе и я, как большая рыба-попугай, захватываю эту наживку. Торт и правда божественно вкусный, но из-за охватывающий меня паники я почти сразу проглатываю его. Примерно так же, как голодная собака, долгожданный корм.
— Что скажешь?
Все еще чувствуя крошки, застрявшие между зубов, я киваю.
— Да, очень вкусно.
Я сказала бы что угодно. Все, что он может попросить. И кто бы сделал иначе.
В следующее мгновение, он слегка наклоняет голову набок и немного усмехается. Так родители усмехаются забавным, чудаковатым действием своих детей. Мой мозг дорисовывает его возможные дальнейшие действия.
Только не это! Боже, если ты есть, скажи, что он не собирается убрать крошку, оставшуюся на моих губах. А, если собирается, сделай, чтобы он передумал!.
— Извини, у тебя…
И он протягивает руку к моему рту.
Я поняла. Бога нет…
Слегка обхватив мое лицо, он касается большим пальцем уголка моего рта и смахивает что-то, чего я не вижу и даже не чувствую.
Может там ничего и не было, а он просто повторяет проверенные столетней голливудской историей клише.
— Теперь все в порядке.
— Спасибо.
Он все еще держит руку возле моего лица. Я чувствую теплый запах его кожи. Чувствую тепло его запястья и небольшую грубость кожи его пальцев.
Внезапно раздается громкий щелчок, и вспышка фотоаппарата ослепляет нас. Мы оба резко поворачиваемся.
— Интересно…
Клайд с телефоном в руке скользко и уродливо улыбается, растянув свои маленькие губки, смоченные слюной.
Всегда знала, что мелкие губки бывают только у засранцев. Рот, как жопа — знак говнюка!
— Теперь все встало на свои места. Мистер Гентшенфельд, как не стыдно! Нарушаете устав.
— Это ты кое-что нарушаешь.
Максимилиан встает со стула. В этот момент он выглядит еще сексуальнее, чем до этого.
— Думаешь, накопал что-то компрометирующее?
— Разве нет? Серая мышь из научного отдела на свидании с боссом. По-моему, это достойно первой страницы в газете.
Я сердито вздыхаю. Мое терпение давно на исходе.
— И что ты будешь делать с этим фото? Что там такого?
— О, поверь, дорогуша, я сумею воспользоваться этим в своих интересах…
— Не сомневаюсь! Такие тараканы, как ты, выживают даже в мусорной куче!
— Следи за язычком, Полли!
— Это ты следи за язычком! Давай пропустим часть, где мы пытаемся договориться о чем-то. Совершенно понятно, что это бесполезное занятие. Просто скажи, чего ты хочешь?
— О, что вы, мистер Гентшенфельд! Разве я могу хотеть от вас что-то! Даже, если так, я никогда…
— Заканчивай! Что ты хочешь?
— Я хочу назад свою должность.
— Что еще?
— И двойную зарплату + премия каждый квартал.
Максимилиан молчит несколько секунд. Не похоже, что он размышляет над тем, что просит Клайд. Скорее, он пытается сдержать свою ярость.
— Хорошо. С понедельника возвращайся.
— Отлично!
— Но, если ты используешь это против Полли, клянусь, ты пожалеешь, что родился на свет.
— Что вы! Пока мы сотрудничаем, я буду нем как рыба.
Дорога до моего дома — настоящая пытка. Я не знаю, что сказать или сделать, чтобы снять это напряжение. Макс даже не смотрит на меня и от этого, почему-то, я чувствую себя виноватой.
Наконец, мы подъезжаем, и Макс глушит мотор.
— Извини!
— Прости.
Мы поворачиваемся и долго смотрим друг на друга. Только сейчас я замечаю в его глазах сожаление.
— Я не хотел сделать ничего, что могло бы скомпрометировать тебя.
— Серьезно?! Все это никак не угрожает мне. А тебе….
— Это угрожает нам обоим. Так что…
Он замолкает, а затем, опустив взгляд, говорит жестким голосом
— Подобное не должно повторится.
Я почти уверена, что мое сердце остановилось. Похоже, что на какую-то долю секунды я умерла.
Макс молчит. Мистер Макс молчит. Всего за одно мгновение он снова становится для меня мистером Максом, мистером Непроизносимая фамилия.