— В моей квартире ты ориентируешься лучше, чем в своей.
— Это моя суперспособность!
— Нет, твоя суперспособность — доставать меня до конца времен.
— Я очень способная.
Когда я переодеваюсь и выхожу к сестре, она драматично прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу и падает на кровать.
— Голливуд потерял звезду, когда ты решила стать бизнес-леди.
— Я думаю так же.
Я поворачиваюсь к зеркалу и нервно втягиваю воздух, одновременно приглаживая юбку.
— Как я?
— Просто бомба.
Пегги подходит ко мне, останавливается за спиной и смотрит на мое отражение в зеркале.
— Но вечером все равно идем по магазинам.
Я оборачиваюсь и смотрю ей в лицо.
Нужно соглашаться. В конце концов, она беременна. А беременным нужно уступать.
— Хорошо.
— Отлично! Я заеду за тобой.
— Договорились.
Я добираюсь до офиса без приключений. Я даже почти не переживаю, думая о том, что именно миссис Даррелл хотела мне сказать.
Почти…
Я жду лифт, когда справа от меня не появляется, словно из ниоткуда, мистер Макс.
— Доброе утро.
Я открываю рот и втягиваю воздух, который уже успел пропитаться его ароматом. Мой рот наполняется вкусом его парфюма.
И, видимо, моей слюной, так как я не могу перестать молчаливо пялится на него как рыба.
Наконец, я прихожу в себя.
— Доброе утро.
Двери лифта открываются, и мы с Мистером Максом входим внутрь.
И, естественно, вместе с нами туда не входит ни одной души. Ведь 9 утра самое спокойное время в большом издательстве с сотнями сотрудников.
Я подпираю стенку с зеркалом своей задницей и упираюсь взглядом в пол. Макс остается стоять на месте. Его левая рука скользит в карман брюк, где и остается. Я сканирую взглядом его фигуру. Идеально скроенный пиджак выгодно подчеркивает его рост, ширину плеч и, господи боже, задницу.
Не понимаю, почему говорят только про женские попки, когда есть мужские.
Не поворачиваясь ко мне, мистер Макс говорит:
— Как прошли выходные?
— все отлично.
За исключением того, что мы с тобой почти перешли черту, где заканчиваются профессиональные отношения и начинается прямолинейный флирт.
— А у тебя?
Я спрашиваю это и упираюсь взглядом в его спину. Несколько секунд он молчит. Кажется, что он взвешивает каждое слово, которое собирается произнести. Подождав пару секунд, мистер Макс достает левую руку из кармана и за секунду до того, как лифт остановится на нужном нам этаже нажимает кнопку «стоп». От резкой остановки лифт дергается. Я чувствую, как мои глаза нервно раскрываются, превращая меня в девочку на одной из картин Маргарет Кин.
— Что такое?
Я удерживаю зрительный контакт с Максом. Он делает то же самое, только лучше.
— Я должен извиниться.
— Извиниться?! За что?
Макс втягивает воздух и тяжело выдыхает.
— Думаю, я мог ввести тебя в заблуждение.
— В каком смысле?
— В том, что…
Кажется, что сейчас из его рта выйдет что-то, что мне не понравится. Я уже хочу, чтобы тросы этого злосчастного лифта оборвались, и мы оба разбились, падая вниз. Или пусть его сразит внезапная немота. Что угодно, только не то, что произойдет сейчас.
Вселенная не слышит мои мольбы, так что в следующий момент Макс говорит:
— Я хочу сказать, если хотя бы на долю секунды дал тебе понять, что между нами может быть что-то, кроме профессиональных отношений…
Нет, нет, нет! Ничего не говори! Пожалуйста, замолчи!
Я изо всех сил делаю все, что нужно вселенной, чтобы услышать меня. Читаю «отче наш», мысленно пою «ом мани падме хум», дышу маткой…
Все что угодно! Только не то, что сейчас произойдет.
— Если это так, я должен попросить прощения.
И это происходит.
— Из-за моего безответственного поведения я поставил под угрозу не только себя, но и тебя. Этого больше не повторится.
Он нажимает кнопку, и лифт за секунды добирается до нашего этажа. Лишь слегка повернув голову ко мне, сухим, до смертельного обморожения голосом мистер Макс говорит:
— Хорошего дня.
Я не успеваю что-то ответить, так как Макс выходит из лифта и уверенными шагами направляется к своему кабинету. А я остаюсь стоять в холле у лифта с сумкой в руках и с разочарованием на физиономии.
Все утро я вчитываюсь в какой-то новый роман одной из самых известных писательниц любовного чтива, Леди Море. Название — тихий ужас.
Нет, «Тихий ужас» не название, а мое отношение к названию. А само название, которое Миссис Даррелл вместе с автором утвердили звучать немного иначе. Так что можно с гордостью заявить, что великий шедевр, к которому я приложу свою руку, именуется «Король моего сердца».