Уже через пару минут мы с мистером Максом выходим через черный ход галереи, в которой собрались сотни литературных ботанов в дорогих костюмах.
Я перешагиваю порог следом за самым сексуальным в пределах километра батаном. Меня тут же обдает теплым вечерним бризом. Как-то интуитивно я закрываю глаза и втягиваю влажный морской воздух. Мистер Макс улыбается.
— Тебе уже нравится?
Я открываю глаза и как только понимаю, какая нелепая и абсолютно неуместная улыбка на моем лице, снова становлюсь серьезной.
— Здесь замечательно!
— Но разве в таких местах бывает иначе?
-
Макс вздыхает и со снисходительной улыбкой машет головой.
— Тебя тяжело удивить, не так ли?
Я ничего не отвечаю.
Ему не нужно делать ничего, чтобы меня удивить. Я удивлена уже одним фактом, что он проводит время со мной, а не со своей упругозадой или с какой-нибудь другой подругой.
— Пойдем, я кое-что покажу.
Все как-то само собой складывается. И это ужасно странно. Вот в моей голове расцветали пышным цветом десятки тревожных мыслей. И вот босая я рядом с таким же босым мистером боссом и смотрю на теперь уже цветущее голубым свечением море.
Мы ничего не говорим. Я ничего не говорю.
Это так красиво, что не хватит никаких слов. Я бросаю туфли на песок, сажусь рядом с ними и обхватив колени продолжаю смотреть на синее свечение, усиливающееся от катающихся взад-вперед волн.
Слева от меня раздается звук падения еще одной пары обуви, а затем ее владелец опускается на песок рядом со мной. Это как кадр из “Достучаться до небес”. Только сейчас темно и, надеюсь, никто из нас не умрет.
Внезапно что-то осознав, я оглядываюсь по сторонам. Рядом нет ни души, что странно для таких мест. Только в кино все самые красивые места пустуют в ожидании главных героев. В жизни возле Эйфелевой башни некуда яблоку упасть, на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг нужно ждать по 20 минут прежде, чем один из туристских биноклей освободился, а в Мертвое море медленно окунаются десятки стариков.
— Почему здесь никого нет?
— А?
Словно выйдя из глубоких размышлений, Макс поворачивается ко мне.
— А, это закрытый пляж. После фуршета здесь будут запускать фейерверк.
— Кошмар.
— Почему?
— Ненавижу фейерверки.
Макс внимательно смотрит на меня секунду, а потом спрашивает:
— А что ты любишь?
— В смысле?
— Ну…
Он задумчиво поднимает глаза к небу перед тем, как сказать:
— Давай сыграем в игру?
— Что за игра?
Только не говори правда или действие. Я застрелюсь, если он это скажет.
— Поочереди будем говорить, что мы ненавидим и любим. Например, я ненавижу запах метро, а люблю просыпаться под звуки дождя. Твоя очередь! Ты ненавидишь фейерверки, а любишь…
Макс замолкает с вопросительно ожидающим выражением лица. Сначала я молчу. Пытаюсь переварить все, что он сказал и не сильно концентрироваться на мысли, почему он это делает.
— Ладно.
Будь что будет. Мне хочется с ним говорить и играть в глупые игры. Со мной ничего не случится, если я сделаю это сейчас. Я вздыхаю и говорю:
— Я люблю запах свежих газет.
Макс довольно улыбается. Эта улыбка ощущается примерно так же, как похвала от любимого учителя в школе.
— Отлично. Продолжим?
— Да, ладно.
— Итак, я ненавижу сладкие духи у женщин. И люблю…
Он задумывается, а потом переводит на меня серьезный взгляд.
— Вообще-то, я люблю тот аромат, которым пользуешься ты.
И вот оно. Вот так ощущается остановка сердца. Именно так, как сейчас чувствую я.
Мистер Макс усмехается. Наверное, мое лицо сейчас похоже на батат, вытянутое и красное.
— Все в порядке?
Я проглатываю свое смущение и отворачиваюсь к морю. Словно разочаровавшись, Макс тихо вздыхает и тоже отворачивается.
Что я делаю? Что мы делаем?
Я снова не могу остановить собственные мысли. Мне приходится приложить максимум усилий, чтобы решиться на более или менее прямой разговор. С такими же усилиями бодибилдеры делают жим лежа с семидесятикилограммовой штангой.
— Зачем мы здесь?
— В каком смысле?
— В прямом. Твоя…
Я не хочу это говорить, но скажу.
— …там твоя Марта и куча важных и полезных людей, а ты приводишь меня сюда, чтобы посмотреть на планктон и сыграть в глупую игру?
— Глупую?
Я вздыхаю, устало закидываю голову назад и падаю на песок.
Я чувствую себя такой потерянной.
Какое-то время я смотрю на небо. Несмотря на светящийся город здесь видно столько звезд, сколько я, наверное, не видела за всю жизнь. Мое поле зрения заполнено только этим небом. Вселенной над нами. Чем-то далеким и неведомом. Большое пространство с неизвестными процессами, смыслами…по сравнению со всем этим мы ничто.