Юноша возбуждённо завертелся на месте, чтобы с кем-нибудь поделиться этой новостью, но никого из знакомых рядом не было.
– Люди, люди, люди! – заохал Текура. – Мои любимые жители этого самого моего любимого города! Сколько раз я приходил к вам, принося полотно и зерно? Я был ещё юн, как мой милый друг Радига, когда появился на вашем пороге в первый раз. А теперь я дряхлый глупый старик, но всё же приношу то, что вам нужно, снова и снова. Вы были довольны мной, я был доволен вами, и богини любили нас. Давайте вернёмся в Город, сядем у костра, угостим друг друга водой[11]!
Текура засеменил вперёд, как-то неуловимо быстро оказался около Радиги, подхватил его, повёл сквозь толпу, и тот пошёл с ним без возражений. Люди расступились, пропуская их. Торговцы опустили свои копья. Сквозь их строй из самой большой группы протиснулась наружу пожилая женщина лихого, даже устрашающего вида и бросилась к своему мужчине, Текуре. Тот замедлил шаги, поджидая её. Радига послушно замер рядом.
– Ни один странник с начала времён не терпел в нашем Городе никаких обид. Все под взглядом богини-Небо знают, что торговать у нас безопасно, – сказал Гарола и отрывисто скомандовал, сверкнув глазами: – Разойтись!
Потом увидел Саниру и махнул рукой, подзывая.
Речная долина
Вода была ледяной. Санира заставил себя войти в Реку по пояс. Дыхание сбилось, тело всё как-то подобралось, ноги сами поднялись на цыпочки. Вода теперь колыхалась где-то на уровне пупка, и каждый раз, когда очередная волна с плеском захлёстывала кожу ещё выше, Санира подпрыгивал, тщетно пытаясь от неё убежать.
Где-то там, в глубине, носились богини Реки, добрые на берегу, злобные в родной стихии. Там ходили по дну страшные чудовища, бесформенные, безжалостные, ненасытные. Там мельтешили зубастые рыбы и выпускали свои кровожадные путы ползучие водоросли.
Прямо перед Санирой ухнула и окунулась в Реку с головой Ленари. Погружённый в воду по грудь, её уже ждал Мадара. Он подхватил женщину, помог встать на ноги и подтолкнул к берегу.
Тело Саниры сопротивлялось самой мысли погрузиться в ледяную Реку, разум дрожал от страха, и только гордость в груди расправляла крылья, не позволяя бежать. Юноша, показывая пренебрежение к опасностям и холоду, с силой оттолкнулся от дна и прыгнул вперёд. Брызги двумя высокими крыльями взмыли в воздух и полетели в стороны, окатив бабушку и ещё нескольких женщин.
Поднялись крики, но Санира их не услышал. Его тело, сжавшись в вопящий от обжигающего холода комок, погрузилось в Реку. Звуки замерли далеко вверху, над поверхностью. В тёмной толще воды мимо поплыли какие-то чёрные пятна. Возникло ощущение парения, причём парения вверх, а не вниз, будто этот холодный мир пытался не поглотить, а вытолкнуть наружу. Мелькнул отголосок воспоминаний о чём-то похожем… Ах да, о мальчишке, которого Санира знал очень давно. Тот хвалился, что не тонет в Реке, что может двигаться в ней, не опираясь ногами на дно. Парень несколько зим назад умер от жара, но в воде он ведь действительно не тонул…
Через миг Саниру подхватили сильные руки Мадары. Юноша стал яростно вырываться, но руки не отпускали, пока он не почувствовал твердь под ногами. Санира отскочил назад, гневно сверкнул на отца глазами и, загребая руками по сторонам, пошёл к берегу.
На погружённом в темноту берегу горело несколько огромных, в человеческий рост, костров, и юноша, обрушив на землю целые потоки воды, побрёл к ближайшему. Там, в быстро редеющей толпе, уже сидело несколько человек из дома Ленари. Стояла там и сама бабушка. Она встретила внука недобрым взглядом – всё ещё злилась из-за ледяных брызг.
Они кивнули одной из женщин, которая необдуманно вызвалась поучаствовать в обряде. Та бубнила однотонную песнь – бесконечное повторение нескольких слов. На её лице читались усталость и скука.
Донира подхватил Ленари на руки. Быстрым шагом подошёл к костру и прыгнул. Тёмные фигуры на миг замерли посреди яркого пламени и тут же исчезли.
Множество людей справа и слева точно так же проходили через огонь.
Помощница жриц продолжала петь свою песнь.
Санира разбежался и прыгнул. Холодная мокрая одежда сковывала движения, но ему удалось легко взмыть в воздух, пролететь через огонь и приземлиться далеко за костром. Жара пламени юноша ощутить не успел, волосы не затрещали – всё произошло слишком быстро.
На той стороне его ждала Ленари. За руку она держала мокрую Чивати, которую Донира точно так же пронёс через огонь чуть раньше. Рядом топталась тётка Гарули со своей маленькой Нураби.
11
В данном случае более уместным напитком было бы пиво. Трипольцы, как показывают находки обработанных соответствующим образом зёрен ячменя, варили пиво уже в пятом тысячелетии до н. э. –