В Элви поселился глубокий холодный страх.
ГЛАВА 9
БАСЯ
Бася сам вызвался работать на руднике в ночную смену.
Меньше людей, от которых надо таиться. Меньше открытого неба, от которого у него дрожат колени. Работа, даже потогонная, приносила облегчение. Доставленный с «Барбапикколы» фабрикатор изготавливал вагонетки и тележки так проворно, что люди едва успевали загружать их сырой породой. Бригада Баси, чтобы угнаться за ним, решила протянуть рельсы от шахты к грохотам[13] и оттуда к бункерам, где руда дожидалась челноков с «Барбапикколы» для доставки на орбиту. До сих пор породу возили на тачках. Моторизованная система увеличила добычу на порядок.
Итак, Бася со своей бригадой прокладывал металлические рельсы от блестящего в резком белом свете новенького фабрикатора. До шахты их доставляли на ручных тележках, там сгружали и сваривали. Рельсовые пути понемногу росли. Работа была тяжелой, из тех, которыми люди технического века больше не занимаются. А сварка в атмосфере сильно отличалась от вакуумной, так что Басе приходилось многому учиться заново. Сочетание умственной и физической нагрузки выматывало все силы. Мир сузился до очередного задания, до боли в плечах и до отдаленной надежды на сон. Некогда было думать о другом.
Например, об убийстве. О безопасниках корпорации, которые вынюхивают его, Купа и остальных. О том, насколько виноватым он себя чувствовал каждый раз, когда Люсия лгала чужакам, уверяя, что ничем не способна им помочь.
Позже, когда он сидел в бараке своей бригады, растирая сведенные усталостью мускулы и стараясь уснуть, несмотря на струящийся в окна дневной свет, перед ним снова и снова вставала гибель челнока. Он пытался понять, как успеть обезвредить взрывчатку. Можно было справиться с Купом, вырвать у него рацию. В особенно тоскливые минуты Бася думал, что, послушайся он жены, ничего бы этого вообще не случилось. Тогда ему становилось так стыдно, что он начинал даже немного ненавидеть Люсию. А потом себя — за то, что винил ее. Прижатая к глазам подушка заслоняла солнечный свет, но не картину снова и снова взрывающегося челнока, падающего и кричащего раненым зверем.
А ночами, за работой, ему становилось немного спокойнее.
Поэтому, когда на участке как ни в чем не бывало объявился Куп, Бася чуть не дал ему в морду.
— Привет, дружище, — сказал Куп. Бася выронил молот, набычился.
— Привет.
— Есть одно дело, — продолжал Куп, дружески обхватив Басю за плечи. — Ми примеро к тебе…
Это наверняка не к добру.
— Что там?
Куп отвел его в сторону, улыбаясь на ходу другим рабочим ночной смены. Просто двое приятелей отошли поболтать. Когда они удалились настолько, что их никто не мог слышать, Куп сказал:
— Девчонку из РЧЭ видели в руинах. Я послал Яцека проследить.
— Послал Яцека… — эхом повторил Бася.
Куп кивнул.
— Славный мальчишка. Надежный.
Бася остановился, стряхнул его руку.
— Не… — Он хотел сказать: «Не вмешивай моего сына», но не успел, потому что Куп, отмахнувшись, продолжил:
— Эста важно. — Куп придвинулся к Басе, понизил голос. — Она ходила в руины. А оттуда — прямо к шпикам РЧЭ. Яцек сказал, они задумали дождаться нас там. Взять партизан на месте преступления.
— Значит, мы туда не вернемся, — заявил Бася. Казалось, это так просто, никаких причин для паники.
— С ума сошел, примо? Тода аллее там были. Следов хоть жопой ешь. Они подождут-подождут, заскучают и вызовут настоящих экспертов. Вот тогда нам конец. Всем нам, ю ве[14], разве что ты там не потерял ни частички кожи.
— Как же быть?
— Мы начнем первыми. Взрывчатка полыхнет — бум, и нет никаких следов.
— Когда?
Куп рассмеялся.
— А ты как думаешь? На следующей неделе? Сейчас же, койо. Идти надо сразу. До посадки посредника остались не дни — часы. Мне не хотелось бы, чтоб, сойдя с корабля, он увидел именно это. А тебе? Ты бригадир. Можешь взять одну из тачек. Надо забрать все дерьмо и смываться. — Куп нетерпеливо прищелкнул пальцами: — Йецт[15]!
О безумном плане подрыва всех запасов шахтной взрывчатки Куп толковал так твердо и самоуверенно, что Басе трудно было с ним спорить. Конечно, взрыв в чужих руинах — безумие. Но Куп прав, если найдут взрывчатку и через нее выследят Басю, то все откроется. Он не хотел, но пришлось. Придется.
— Хорошо, — сказал он и двинулся к стоянке картов. На месте был только один — по жестокой насмешке вселенной, тот самый, который Бася вел в ночь взрыва. На бортах с той ночи еще сохранились щербины и вмятины. Ожоги, происхождением которых никто в поселке старался не интересоваться.
Куп дождался, пока Бася заведет и задом выкатит машину со стоянки, потом запрыгнул внутрь и принялся барабанить по пластиковой панели.
— Ходу, ходу!
Бася тронулся.
На полпути к руинам они наткнулись на четверых из внутреннего круга Купа: Пита, Скотти, Кейт и Ибрагима. Зади не было — ее малыш слег с тяжелым конъюнктивитом, так что она в последнее время почти не выходила из дома. Когда Кейт забросила свой ранец в машину, раздался тяжелый металлический лязг. Затем в карт уселись все четверо.
— Принесла? — спросил Куп, и Кейт, кивнув, стукнула по борту, давая Басе знать, что можно ехать. Тот не спросил, что она принесла. Поздно было задавать вопросы.
Руины выглядели темными и пустыми — как всегда, однако Куп велел заезжать с дальней от поселка стороны, сделав крюк по длинной дороге.
— На всякий случай, — пояснил он.
Когда Кейт открыла ранец, Бася не удивился, увидев внутри оружие. «Барбапиккола» не была военным кораблем, и с Ганимеда пушки захватили немногие, но все, что имелось, спустили на планету в первые же дни основания Первой Посадки. На вид — ничего особенного. Кейт вытащила дробовик и принялась вставлять толстые пластиковые заряды. Она была высокой, костлявой, с широким подбородком и постоянной складкой между бровей. С оружием она выглядела естественно. Как солдат. Бася, взяв в руки автоматический пистолет с коротким стволом, почувствовал себя играющим в войну ребенком.
— Вот кое-что еще, ты, киллер. — Ибрагим кинул ему узкий металлический предмет. Басе понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что это обойма к пистолету. Всего со второй попытки он сумел вставить ее нужной стороной. Подорвать заряды… Очистить участок… Уничтожить улики… Стрельба в планы не входила, но нутром он чуял что-то такое с самого начала.
Пока остальные вооружались, Бася стоял в нескольких шагах от карта, разглядывая ночное небо. Одна из светлых точек была хвостовым выхлопом «Росинанта», на котором летит Джим Холден. Посредник. По идее, он должен не позволить колонистам и людям РЧЭ перестрелять друг друга. Он опаздывает — уже второй раз. На Ганимеде он тоже опоздал.
Болел не только сын Баси, Катоа. Вне гравитационных колодцев тысячи стрессирующих факторов ослабляли и подрывали иммунную систему. У доктора Стрикланда лечилась целая группа: Катоа, Тобиас, Аннамари, Мэй. Мэй выжила. Эту девочку Джеймс Холден спас из лаборатории на Ио.
И Катоа Холден тогда тоже отыскал. Бася никогда не встречался с ним, только видел несколько раз по новостям. Однако отец Мэй был его другом. Он послал Басе сообщение, где описывал, как все происходило и как они с Холденом нашли тело мальчика.
Почему? Почему дочь Праксидика, а не его Катоа? Почему одни умирают, а другие живут? Где здесь справедливость? Звезды, на которые он смотрел снизу, не давали ответа.
И на Илосе Холден не успевал предотвратить того, что должно было произойти сейчас, пока он еще не ступил на планету. Открытия колец он тоже не предотвратил. И странных плодов Венеры. Будь Катоа еще жив, Бася бы не оказался здесь, а если б и оказался, не задержался бы надолго.
Странная мысль. Неестественная. Бася попытался представить, каким бы он стал в другой временной линии, — и не сумел. Он опустил взгляд на уродливое оружие, которое держал в руках. Этого бы я не сделал.
13