Звучит все тот же вопрос, который не может включить в себя всех переживаний и волнений, и миссис Хоторн пытается рассказать все, что слышала от врачей, когда за дверью оживают аппараты, которые должны молчать. Просто обязаны!
В коридоре возникает хорошо организованный хаос, медики налетают на не успевших отступить людей, подтаскивают необходимое оборудование и запираются в палате. Дверь глушит голоса, команды, требования.
Наступает тишина. Держась за сердце, Хейзел не может понять блаженная она или гробовая.
Доктор, в первый раз проводивший миссис Хоторн к сыну, замыкает выход коллег. Выглядит он порядком вымотанным и уставшим. Окидывает взглядом уставившихся на него людей с немым вопросом в глазах.
— Говорите, — разрешает его дилемму Хейзел. Даже младших детей уже не уводят.
— Дыхание нестабильно, уровень газа в крови повышается. Ожоги рубцуются, сдавливая грудную клетку, мы сделали разрезы… Если почки не откажут и ваш сын доживет до утра, то можно будет делать прогнозы… — он уходит, устало потирая лицо, а собравшиеся припоминают, произнесенные недавно семьдесят процентов и третью степень и становятся еще мрачнее.
Миссис Хоторн опадает на спинку кресла. Мадж замечает, что губы Пози начинают дрожать и обнимая ее, несет оптимистичную чушь.
«Не смей умирать, я достану тебя даже там!» — мысленно грозится она в пустоту, маскируя свои мольбы.
Этот день был так чудесен, он не может так ужасно кончиться.
***
Шум за тяжелой дверью заставляет Эффи оторваться от документов и поднять голову. Дубовое полотно распахнулось, ударившись о стену. В кабинет ввалился Хеймитч, сопровождаемый причитаниями секретаря мэра.
— Да заткнись уже! — не выдерживает капитан, отгораживаясь от него дверью.
— Хеймитч, что ты себе позволяешь? — взрывается Эффи, выбегая из-за стола и окидывая посетителя гневным взглядом. — Господи в чем ты? Решил вспомнить молодость?
Она проводит ладошками по форме, его лицу и морщит нос.
— Это сажа? Чем ты пахнешь? Господи, что произошло?!
— Ты, что новостей не смотришь? В доме твоего бывшего взорвалась лаборатория по производству наркотиков. — совершенно без эмоций, просто их уже не осталось, говорит он, игнорируя поток вопросов. Пропахший дымом, перепачканный копотью и сажей он возвышается посреди кабинета, устланного дорогим ковром ручной работы.
— Ты все еще хочешь получить своего поджигателя?
— Бывшего?
— Номер четыре, — терпеливо объясняет Хеймитч. — Ну так как?
— Что это за торг?
— В реанимации лежит мой парень, ему необходима процедура регенерации. Сделай так, чтобы ему её сделали.
— Эта процедура входит в профессиональную страховку.
— Он был не при исполнении. Не в форме. Эти стервятники требуют полную оплату. Даже если мы разберем всю его семью, лишив парных органов, у них нет таких денег. Ну так как? Мой парень в обмен на твоего.
Эффи щурится, хмурится.
— Это не в моей компетенции, Хеймитч, прости.
— Ты сама то себе веришь?
Эффи жует нижнюю губу, раздумывая. Нет, можно начать спорить и не поддаться на шантаж. Начистоту, если бы не тень, падающая от этих происшествий на ее репутацию, она бы какую-нибудь награду злоумышленнику выдала, но она прекрасно знает каким упрямым может быть Хеймитч и учитывает личный интерес, а потому идет к своему столу, утопая каблуками в ворсе ковра.
Пальчики порхают над сенсорной панелью телефона. Она связывается напрямую, не задействуя костыль в лице секретаря. Ругается, требует, настаивает. У Эбернети уже на десятой минуте в голове все плывет от этой елейной патоки, сделок и дипломатического шантажа. Он в очередной раз убеждается, что убедить всех оппонентов в том, что слой пудры на ее лице толще серого вещества в ее голове, оказался самый хитрый и действенный ход во всей карьере мисс Тринкет. В конце концов, спустя битый час она прислоняется к собственному столу и чуть сутулится от усталости.
— Процедуру начнут с минуты на минуту.
Эбернети бросает взгляд на часы, подходит к столу, замирает рядом с Тринкет, окутывая ее невыносимым амбре и по памяти быстро набирает телефон.
— Привет, Солнышко, — как можно более непринужденно говорит он. — Я знаю, что лейтенант рядом крутится, дай ему трубочку.
Повисает тишина. Ненадолго.
— Лейтенант, ты помнишь, что я сделаю с твоими конечностями? Чудесно… Что делают врачи?.. Хорошо. Номер в телефоне высветился?.. Если что — звони. Я буду здесь.
Трубка глухо падает на аппарат.
— И так? — напоминает о себе Эффи, снизу вверх глядя на Эбернети. — Я свою часть уговора выполнила. И кто у нас поджигатель?
На перепачканном лице капитана, расползается белоснежная улыбка, от которой у мэра по спине пробегают мурашки.
— А это я, дорогуша… — разводя руками, непринужденно сообщает он.
========== Глава 23 ==========
Комментарий к Глава 23
Соавтор осмелел, соавтор обнаглел и требует слова)) personanon_grata, бойся желаний, они могут исполняться. ))) Надеюсь, мы оправдали ожидания. Твои и всех кто ждал)))
Тимберли Хейл :) Наша любимая красотка) http://funkyimg.com/i/2sncA.png
— А это я, дорогуша… — разводя руками, непринужденно сообщает он.
— Это не смешно! — мэр Тринкет ждёт, что собеседник подтвердит её слова.
Плевать, что он перехитрил её ради дорогущей процедуры, лишь бы не бросался такими заявлениями. Вот только в глазах напротив лёд и решимость. Это не глупая шутка. Не желание позлить.
— Зачем? Зачем, чёртов ты дурак?! — она начинает колотить его по жесткой форменной куртке маленькими кулачками. Ведёт себя как обиженная женщина, которой наизнанку вывернули душу. Понимает, что сорвалась, что дамбу, блокирующую все её эмоции на протяжении стольких лет, прорвало и потоками чувств сейчас затопит всё и всех. Эффи бьёт абстрактно, хоть куда-нибудь, лишь бы ударить, попытаться причинить боль, хоть немного уровнять их состояния. Хеймитч ловко перехватывает её запястья и пытается удержать шипящую обозленной кошкой Тринкет. И всё равно он прижимает её к себе, удерживает, дожидаясь пока женщина успокоится.
***
Низкое утреннее солнце сияло во всех витражах белоснежной церкви, возвышавшейся на одном из холмов Капитолия. Радостный многоголосый перезвон начищенных колоколов ворвался в спокойствие апрельского утра, распугав голубей с крыши и мощеной булыжником площади. Зёрна риса щедро сыпались на головы новобрачных, путаясь в локонах, застревая в узле галстука, проскальзывая в корсаж платья, капелью барабаня по нежным лепесткам роз в букете. Разноряженная толпа гостей смеялась, громко и в разнобой желая счастья.
Эффи не сразу увидела одинокую стоящую фигуру в темно-синей форме под деревом через дорогу. Улыбка, призванная изображать безграничное счастье, чуть дрогнула, но девушка была истинной дочерью своих родителей, потому, кроме как секундное замешательство тенью мелькнувшее на лице, больше ничто не выдало её волнение. Даже частое, словно без пауз, сердцебиение можно было списать на радость, волнение и предвкушение…
Послушно семеня за новоиспеченным супругом пять-минут-как-не-мисс-Тринкет нет-нет да и бросит взгляд в сторону липы. Зачем, он пришел? Ну зачем?..
Помешать? Так поздно. Понервировать? Бесполезно.
Когда новобрачные останавливаются у чёрной машины, их взгляды наконец-то сталкиваются больше, чем на секунду. На таком расстоянии глаза незваного гостя кажутся почти черными. Тонкие губы трогает сухая кривая ухмылка и он в пренебрежительном жесте касается пальцами лба, отдавая честь.
Еще миг и Эффи, сминая платье, ныряет в тёмный прохладный салон седана, а когда решается посмотреть в окно, то липа уже совершенно одинока…
***
Эффи трёт тыльной стороной ладони кожу под глазами, стараясь как можно аккуратнее стереть размазанную косметику.