– Стешка! Ты по то, что слышала – ни-ни! Никому, слышишь?! Иначе и Дмитрия Михалыча под беду подведём, и сами на улице окажемся.
Стеша вытаращила глаза и испуганно закивала головой:
– Я поняла, деда!
ИМЕНИЕ И ПРОЧЕЕ
От подъезда мы пошли неторопливым шагом. Довольно быстро я выяснил, что в заклад имение успела оформить ещё матушка внучка́, страшно переживавшая за то, что образ жизни молодой вдовы не соответствует статусу княгини. И просадила на тряпки и приёмы всё до последней копейки, дура набитая. Повезло ей с её безвременной кончиной, иначе поучил бы вертихвостку вожжами по жопе, чтоб знала, как мальчишку без гроша на прожитие оставлять!
Мы свернули с Фонтанного бульвара на проезжую улицу.
– Далеко идти-то?
– Минут двадцать, а то с полчаса.
Я посмотрел, как Пахом хромает. Мда.
– Извозчика бы нанять.
– А отчего и не нанять? С деньгами-то. Один момент.
Пахом остановился у края тротуара и, дождавшись приближения одной из странных (для меня) самодвижущихся повозок, поднял руку. Машина остановилась.
– До Земельного банка.
– Прошу, господа, – водитель в кожаной куртке, круглом шлеме и огромных очках на пол-лица распахнул перед нами боковую дверцу. – Домчу с ветерком!
И ведь домчал. Под конец краткого путешествия я даже смирился с некоторым механическим амбре, идущим от этого драндулета – всё же, быстро добираться куда лучше, чем пешком шкандыбать.
В банке, по-моему, остались несколько обескуражены нашим явлением, долго сверяли расписки и истории платежей. Система у них оказалась странная, для меня – запутанная. Некоторые хвосты тянулись аж по десятку лет! Матушку Дмитрия я раз двадцать успел крепким словом помянуть.
Дальше очень тщательно считали деньги. На оплату всех просроченных, трижды перекредитованных долгов с процентами ушло около десятка бумажных упаковок. Машинка для проверки у них, между прочим, была с магической лампой, проверяли каждую бумажку в пачке.
– Я хочу, чтобы вы подсчитали окончательную сумму, которую нужно выплатить, – сказал я напоследок управляющему, – и прислали расчёт в особняк Пожарских. Не далее чем через месяц я планирую полностью вернуть деньги за закладную и избавить имение от этого бремени.
Пахом наблюдал происходящее с видом чрезвычайно довольным.
Вышли мы из банка, я и говорю:
– Надо бы какую торбу для денег купить, что ли. Эта бумажная пакетина скоро расползётся на глазах.
– Торбу – несолидно, – не оценил мой дядька. – Портфель надо. Аль чемоданчик этакий специальный.
– Мастеру, что ль, заказать?
– А во-он, глянь: «Ручная кладь». Зайдём, мастера спросим? А то – что-то из готового сразу подберём?
Из этого магазина мы вышли с прямоугольным чёрным чемоданчиком, обтянутым натуральной кожей. Выглядело представительно, да и дурацкие опасения, что бумага треснет и мне придётся собирать денежные пачки под любопытными взглядами толпы, исчезли.
Мы неспешно пошли вдоль улицы, сплошь облепленной магазинными витринами.
– Слушай-ка, дядька...
– Чего?
– Управляющий нам нужен, чтоб дом в руках держал. Слуги. Кухарка хоть для начала.
– Варить-то не на чем, – смурно возразил Пахом.
– Значит, сперва ремонт. Следовательно, первый в очереди – управляющий. У меня дел будет по горло – что ж я, ещё и за ремонтом приглядывать должен? Где нынче управляющих берут?
Дядька задумчиво пошевелил бровями.
– Могу на должностную биржу сходить. Там запросы на вакансии оставляют, кто хочет место получше найти. Рекомендации, опять же, можно посмотреть.
– Вот сейчас и сходи. Спросишь там, сколько сейчас управляющим жалованье в хороших домах кладут, да не скупись, прибавь чуток сверху. Но только чтоб хорошего подобрали! Да возьми-ка денег, – я вытащил из чемодана пачку и сунул дядьке, от чего глаза у него полезли на лоб, – пешком не ходи, ногу береги. А на обратном пути купи продуктов, чтоб на сегодня и завтра хватило. Да всякую дрянь вроде той лапши не покупай, гадость какая. Я к вечеру буду.
Сам я направился в сторону Башни четырёх стихий. В моё время там была Академия. Там место силы. И я имел все основания подозревать, что именно там главный центр обучения магов и остался.
АЛЬМА КАК ЕЁ ТАМ
С латинского «alma mater»
буквально переводится
как «кормящая мать» –
вуз, который окончил говорящий.