– Смешно?! А вас не смущает, что речь идёт о том мальчишке Пожарских, которого все признали магически абсолютно неспособным и неизлечимым?
– И где он смог найти такого же бессильного? Или они там на кулачках дрались?
– Соперником был один из ведущих молодых преподавателей, на церемонии посвящения в студенты ему собирались торжественно вручить диплом магистра. Предполагали, что это сделает сама почётный ректор.
Обязательный долгий взгляд.
– И как же... Пожарскому это удалось?
– Говорят, немаловажную роль сыграл меч.
– Тот меч из анекдотической истории с Салтыковыми?
– Именно.
– Любопытно-любопытно... И что, вы говорите, его тут же ещё раз вызвали?
– Спустя несколько часов. Но вместо него вышел некий молодой человек, о котором Пожарский высказался как о младшем.
– Чушь, он же последний!
– Возможно, нашёл отцовского бастарда?
– Кто знает, кто знает...
Об этом толковали за ужинами, за игорными столами, в модных гостиных и в театральных ложах, в которых продолжали собираться, несмотря на всеобщую настороженность.
Люди верили и не верили произошедшему. И если собрать все эти мнения воедино, хорошенько утрясти и выложить ровным слоем, то главный вопрос, волнующий и сильных мира сего, и не очень, был: как так вообще могло случиться?
Общество пребывало в недоумении.
Но не все. Кое-кто предпринимал решительные действия.
И ЧТО – ТАК ДЕЛАЮТ?!
За завтраком я попросил Пахома:
– Дядька, всё забываю – книгу родов и кланов мне купи. И что там по экипажу?
– Так приказчик ихний просил, когда отдыхать будешь, пригласить его. Цельный каталог обещал приволочь, чтоб выбор, значицца, сделать.
– На субботу зови. Занятий нет, я со Стешей схожу на тренировку и к обеду дома буду.
– Как?! Со мной?! – подскочила Стешка.
– Обижаешь, Степанида! Я же обещал! Ты мой первый лекарь.
– Ура!!!
Пахом отправил ликующую внучку за портфелем, а сам негромко сказал:
– Вчера юрист-то наш все телефоны оборвал, с тобой хотел переговорить.
– Ну, засиделись, бывает.
– Переживал, что магофонный образ у тебя не взял, забыл.
– Так и нету у меня его. Ни магофона, ни образа.
Купить, что ли? А то странно как-то – у всех есть, а у тебя нет, вроде как на улицу без штанов вышел.
– Сильно он просил тебя, Дмитрий Михалыч, осторожней быть...
Кузя, молча попивавший чаёк, поднялся:
– Не переживай, дядь Пахом. Я ж присматриваю. Бдю, не уставая!
– Да ты-то тоже балабол!
Пахом Кузю в человеческом виде как меч совсем не воспринимал.
– Это я специально, – меч подмигнул, – для усыпления бдительности.
– Чьей бдительности-то? – сердито проворчал дядька.
– Всеобщей! – важно ответил Кузьма и подхватил мой чемоданчик. – Вот и поклажу понесу, чтобы наш дорогой князь не перетруждался. Мне, опять же, удобственно: этаким гнётом при случае и засветить лиходею не грех.
– Кстати! – вспомнил я. – Открой-ка, посмотрим – что по показателям?
– Любопытно, подросли ли?
– Ещё как!
Кузя откинул крышку, я прижал ладонь к плашке...
– Тридцать и тридцать один! – вытаращила глаза Стешка, как раз примчавшаяся с портфелем.
Да, было чему удивляться. Если по ёмкости рост в полторы-две единицы при такой нагрузке – ожидаемо, то пропускная способность каналов увеличилась на целую пятёрку.
– Теперь меня официально можно считать не учеником, а подмастерьем, – усмехнулся я.
«Из-за мёртвой энергии, как думаешь?» – спросил Кузя.
«Возможно. Но не точно».
И тут он спросил вслух:
– А не из-за Муромцевой-ли клюки?
Мы уставились друг на друга.
– С Горушем бы потолковать. Может, хоть маленькое подобие сделать получится? У меня немного метеоритного железа лежит.
– Так в субботу автомобильщика спровадим – и сходим.
– Кого, ты сказал?
– Автомобильщика. Ну, продавца этого, который по экипажам. Их ещё автомобилями называют.
– Ясно море. Ладно, пошли резвее, князья не опаздывают.
Кузя захлопнул чемодан и пошёл за мной, философски бурча под нос:
– И рано они тож не приходят. Князь пришёл – значит, и время подходящее, строго правильное.
Опять же, верно.
На подходе к воротам Академии Кузя вдруг хмыкнул:
– Лоханулись мы вчера.
– Это что опять такое?
– Ну, сглупили.
– С этим мудаком, что ли?
– Да не-ет, с костюмом! Надо было предложить его тому швейному дому, где ты его покупал. А они бы нам взамен – нескончаемый набор костюмов.