– Прошу, – я привстал и помог ей поставить поднос. – Момоко, правильно? Ты сегодня обедаешь отдельно от сестры?
– Да, всё верно. Мы... не сошлись во мнениях на один вопрос. И я не хочу, чтобы она сейчас читала мне нотации.
Поругались, одним словом. Или сделали вид, что поругались – чтобы повод был присесть и поболтать. О чём спросить, чтобы она не успела начать выспрашивать меня?
– Тяжело, наверное, в чужой стране? Или ты уже привыкла?
– О, нет! Так трудно привыкнуть к чужим правилам! Все ходят не так, говорят не так, даже смотрят не так, как мы привыкли. В посольстве мы отдыхаем, там всё как дома. Но целый день, стоит выйти за ворота... – Момоко выразительно расширила свои восточные глаза и покачала головой. – А особенно меня удручает еда. Вот, что это? – она сердито потыкала вилкой в блюдо. – Сегодня даже риса нет!
– Я тоже не очень понимаю, что это, – я усмехнулся. – Но главное: здесь есть мясо, это сытно и довольно вкусно. Я лично люблю готовить по старинным рецептам.
– Ты умеешь готовить? – глаза ниппонки сделались совсем большими.
– Конечно! И не просто умею, а очень даже хорошо. Для воина это обязательный навык, мало ли что случится в походе – и что? Голодным сидеть?
– Н-ну да, – согласилась она так, словно я открыл ей страшную истину.
– Люблю блюда старинной русской кухни. И ещё кавказской. Они довольно простые, но очень вкусные. Могу угостить тебя при случае. Как ты посмотришь, например, на мясо молодого барашка, которое полежало в специальном соусе, в специях, а потом я его запекаю на углях, прямо на твоих глазах, – я немного понизил голос, – а вокруг горы, нежная изумрудная трава, хрустальный воздух. И мы с тобой вдвоём...
Момоко смотрела на меня, слегка приоткрыв рот. Ну, а что? Разве не за этим она вокруг меня крутится? Я не мясо имею в виду.
– Это звучит очень вкусно, – кивнула она и облизнула губы.
– Ты не представляешь, насколько.
Нет, кажется, она себе всё-таки представляла, потому что немножко порозовела.
– Скажи, пожалуйста, Дмитрий... А это... очень долго... организовать?
Я накрыл ладонью её пальчики, сжимающие вилочку:
– Если судьба не подкинет нам неприятных сюрпризов, в воскресенье я тебя приглашаю.
Ну, что. Вилкой не ткнула за наглость – с вероятностью в две трети придёт.
Кузьма примчался, увидел нас, болтающих, замер в дверях столовой. Мне просигналил, мол: всё путём, принёс.
20. ТЫ ГЛЯНЬ!
ПО ОБМЕНУ ПРЕМУДРОСТЯМИ
После обеда Болеслав снова осчастливил группу своим внеплановым посещением. Явился он в аудиторию не один. Следом за деканом втекли, лучше и не скажешь, два новых ученика. Парень и девушка – видимо, родственники, что-то такое общее проглядывало в чертах обоих. Оба блондины, голубые глаза, стройные, если не сказать худые. Даже одеты похоже, в строгие костюмы в крупную клетку, только у парня брюки, а у девицы – юбка по колено. Где-то я похожих видел. Не каледонцы ли? Хотя, у тех было бы наоборот: девица бы в брюках вышла, а парень – в юбке. Или уж оба в юбках. Словечко ещё под эти юбки специальное есть, да забыл какое. Да и пошире они в плечах. А ещё каледонцы галстуки не любят, им надо чтоб свобода, грудь на распашку – у парней, понятное дело, хех. А эти – строгие, в галстучках. Тоже в одинаковых и тоже в клетку, как и брюки-пиджаки. У них что другой ткани не было?
Болеслав был официален:
– Группа, знакомьтесь, это ваши новые однокурсники, студенты по обмену с Оловянных островов, – новички дружно поморщились. Не нравится, что ли? – Прошу любить и жаловать.
– Мы прибыли с Альбиона, – пафосно заявил парень, – Эдвард Хангерфорд и Виктория Фёрниволл.
Альвы! – вспомнил я их самоназвание. По крайней мере, в моё время их называли именно так.
Они как будто ещё чего-то ждали, и Болеслав скупо махнул рукой:
– Проходите, садитесь.
Парочка оглядела аудиторию и дружно подошла к парте Беловой.
– Ты же уступишь мне место? – неожиданно спросила девушка высоким и звонким голосом.
Анна склонила голову, смерила парочку взглядом и снизошла:
– Нет.
– Но я привыкла сидеть на самом лучшем месте. А в этом классе это твоя парта. Ты же уступишь? – не сдавалась чужестранка.
– Нет, – судя по всему разговаривать с новичками Белова не хотела.
Зато весь класс с наслаждением смотрел за разгорающимся на ровном месте скандалом.
– Мы хотели бы сесть вместе, а здесь свободно только одно, – зашёл с другой стороны парень, – не могла бы ты пересесть?