Никто кроме меня Кузиных стенаний, понятно, не слышал. Служащий бормотал:
– Настаивает на личной встрече с вами. Согласно его заявлению, эта встреча в ваших же интересах. Что-то о... мнэ-э... досудебном урегулировании... Если вы изволите, мы можем предоставить один из переговорных кабинетов.
– Много чести. Сюда зови.
– Как прикажете.
Он исчез и прочти сразу вернулся, сопровождая среднего роста мужчину в хорошем костюме с портфелем дорогой кожи в руках.
– Добрый день, господа! – он слегка прищёлкнул каблуками и поклонился. – Князь Пожарский, Дмитрий Михайлович?
Я вдруг, совершенно неожиданно для себя, разозлился:
– Что хотел?
– Мой наниматель и доверитель, боярин Салтыков Михаил Глебович, имеет основания полагать, что из семейного хранилища рода Салтыковых вами был похищен принадлежащий роду Салтыковых...
Я перебил:
– Плевать я хотел на барахлишко выскочек Салтыковых и на дыры в их хранилище! Всё, что у меня – по праву моё. Коли Мишка Салтыков не согласен – пусть мне вызов на Арену присылает, а нет – так засунет свои основания в задницу да и сидит помалкивает! Пошёл вон! – последнее я едва ли не прорычал, но поверенный не среагировал никак.
– Ваша светлость, я имею прямы указания от моего доверителя зачитать вам условия возврата...
Вот такой наглости я не ожидал.
– Ты, вошь постельная, потерялся, что ли?
А тот, словно не слыша меня, вынул из портфеля лист и натурально вознамерился мне его зачитывать!
Я бросил на стол ручку, которую продолжал крутить в руках, и встал.
– Господа, господа, – подскочил старший банковский служащий, – только не в стенах банка, прошу вас!
Да я и не собирался сейчас магию использовать! Много чести для такой мелюзги. А вот после усиленных подгорных тренировок чувствовал я себя куда как увереннее, чем при первом пробуждении. Я сгрёб поверенного за шиворот и поволок из кабинета, через большой приёмный зал, мимо вытягивающихся лицом посетителей. Рассказывать долго, а произошло всё быстро, считанные секунды, швейцар на входе даже сообразить не успел, что за тело мимо него просвистело, открыв лбом дверь. Я вышел следом на крыльцо, вынул из кармана рубль, кинул на землю рядом с моргающим Салтыковским человечком:
– Лечилку себе купи, пёс смердящий. И помни доброту мою безмерную. Ещё раз явишься – ноги выдерну.
Развернулся и увидел круглые глаза швейцара. Мда. И чего я завёлся с пол-оборота? Что с того, что тело молодое, вспыльчивое? Негодяще. Эдак меня каждая блоха по щелчку из себя вывести сможет. Надо в руки себя взять, да пожёстче.
Через общий зал торопился, почти бежал старший служащий:
– Ваша светлость! Вы забыли! – и чемоданчик мой прёт.
Испугались, поди, что Салтыковы сейчас небольшую войнушку организуют. Выпроводить хотят неудобного посетителя подобру-поздорову. Могу понять столь жгучее желание.
– Прошу вас, ваша светлость, – служащий расшаркался, вручая мне мою поклажу, – Очень, очень были рады вас видеть! И вот-с, листочек, пожалуйте!
Какой листочек? Я ж, вроде, всё сложил...
Меня под белы руки с поклонами выставили за дверь, усадили в наёмный экипаж – дескать, доставка особо дорогого клиента за счёт банка – и чуть не платочками вслед помахали. Ха! Расстояние увеличивали между собой и возможной родовой стычкой.
Сидя в экипаже я сообразил, что за листок у меня в руках. Претензия Салтыковская! Вчитался, чувствуя, как тяжёлыми волнами накатывает гнев. То есть, мало того, что они имели наглость у меня мой родовой меч обратно требовать, так ещё и с извинениями, да с отступными! Обрыбятся!!!
Я хотел смять листок да в сторону швырнуть. Рука замерла.
Не-е-ет. Сохраню. Почитывать буду время от времени, холодность ума тренировать. Как раз собирался.
Я аккуратно расправил листок и уложил в чемоданчик, к остальным документам.
– Между прочим, – обиженно пробубнил Кузя, – мог бы и мне дать его выставить. Всё сам!
– Не расстраивайся, Кузьма. Чувствую, с моим новым характером возможностей подраться у тебя будет предостаточно.
МАЛЫЙ ПОЖАРСКИЙ СОВЕТ
Во флигеле меня ждали Пахом со Стешкой. Обрадовались! Степанида сразу давай в кухню звонить, что князь вернулся. По телефону. Деловая такая!
– Ты чего смурной-то, Мить? – сразу понял моё настроение дядька. – Аль с имением не вышло?
– С имением-то как раз всё прекрасно, – я вынул банковские бумаги, – прибери куда следует. А вот отдельный занимательный листочек, почитай.
Пахом уставился в Салтыковскую бумажку.
– Ах они, аспиды! Клеветать вздумали! Вызнали, что ты дедов клад нашёл, да и поживиться хотят!
Стешка, слушавшая нас во все уши, возмущённо всплеснула руками:
– Как же это, Дмитрий Михалыч! Что они врут? Ведь у вас и нету его вовсе, меча этого!
– Меч-то как раз есть, – я снял с пиджака Кузю и попросил мысленно: «Давай что-нибудь парадное. И не говори с ними покуда, рано».
Кузьма не подвёл. Этот клинок был не столь тяжёл, сколько обильно украшен золотыми узорными вставками и драгоценными камнями, даже рукоять. Парадная шпага с ажурной гардой и навершием вызвала вздох восхищения у моих ближников.
– Экая красота! – с замиранием дыхания сказала Стешка.
– Красота, – согласился я. – Только я его не крал, а он сам почувствовал, что я рядом, да вернулся.
– Да наш ли это меч? – пробормотал дядька. – Пожарский-то отродясь простым двуручником был.
– Эх, дядька! Или ты забыл? Я ж тебе рассказывал: пока без памяти-то лежал, с дедом Пожарским всё разговаривал. Он мне и открыл тайну: какое слово мечу сказать, чтобы он свой вид изменил. Вот, гляди, – я попросил Кузьму обратно уменьшиться и приколол его к пиджаку.
– Не отстанут Салтыковские, – Пахом скорбно поджал губы. – Митя, что делать будем?
– Жить будем, – усмехнулся я. – Ты мне лучше вот что скажи: где нынче поверенных берут? Чтобы я больше со всякими докучными людишками не общался?
– Хм, – дядька нахохлился. – А давай-ка Фёдора спросим? Он у нас башковитый.
– Зови!
Фёдор явился почти мгновенно, опередив даже тележку с ужином. Проблему выслушал, бумагу прочитал.
– Ваша светлость, я считаю, что вам нужен не просто доверенный исполнитель, а хороший юрист, который также сможет выступать в вашу защиту в суде.
«Законник» – щёлкнуло в голове более привычное слово.
– Значит, найди подходящего.
– Займусь немедленно, ваша светлость. Но это может занять несколько дней.
– Да уж понятное дело...
11. СПОКОЙНАЯ ЖИЗНЬ ЗАКОНЧИЛАСЬ
ТИХИЙ УЖИН
Между тем прикатилась тележка со снедью, и мы уселись вечерять. Дядьке были интересны подробности, и я ещё раз пересказал ему все мои сегодняшние похождения – в красках и со всеми эмоциями.
– Дмитрий Михалыч, – с трудом дождалась паузы Стеша, – а что это – Арена?
– О, Стеша, это великое место, где маги могут решать между собой споры и устраивать поединки. Иногда дружеские, а иногда – и до смерти. На Арене нельзя смухлевать. Если уж вызов, то поединщики заходят только со своим оружием, и никто не сможет сквозь щиты Арены ни просочиться, ни помощь кинуть.
Чтобы пробить щит Академической Арены нужна была мощь Бога. Случались, знаете ли, прецеденты. Когда один молодой архимаг чуть не растворился в молнии – вмешался Перун, в тело вернул. Ещё и поджопник такой выписал, что неделю потом седалище болело. А может, тем божественным пинком из аватаров* и выбил? Рано мне было ещё... Я к последней границе только у Разлома подошёл. Да и то не перешёл бы. Незачем...
*Ступени магического ростаи пределы значений,в рамках которыхмаг оперирует энергиями:Посвящённый (0 – 10)Ученик (10 –30)Подмастерье (30 – 100)Маг (100 – 300)Магистр (300 – 700)Архимаг (700 – 1200+)Аватар (неопределяемо).По большому счёту,аватар – уже не вполне человек.