Ахинея, по-моему. Ладно бы в реальном боевом походе, вокруг одного котла. Или хотя бы не в боевом походе, а в исследовательском, там тоже волей-неволей общие интересы проявляются, взаимовыручка и прочее. Но вот так...
Впрочем, правила есть правила. Я только до Святогоровой избушки добегу, подзаряжусь – и сразу назад.
В коридорах было людно, но не тесно. На выходе из аудитории Кузьма сразу проявился по левую руку:
– А тебе не кажется, что госпожа Белова направляется туда же, куда и мы?
– Посмотрим.
На дорожках, уходящих в глубину тренировочной зоны, народу тоже было предостаточно, но узнаваемая фигурка маячила впереди.
– А я ж её уже видел! – вспомнил я. – Только внимания тогда не обратил.
– На такую девчулю – и не обратил внимания? – поразился Кузя.
– Во-первых – фу. Что за гаденькие словечки? Во-вторых, если ты забыл, такие блондинки не в моём вкусе. Хотя, фигура – огонь, глаза сами цепляются! А в-третьих, мне тогда не до того было. Голова была занята проблемой: как хотя бы двадцатку по показателям вытянуть.
– Поверь моим многолетним наблюдениям, – многозначительно понизил голос Кузьма, – в таких делах голова, как правило, вообще не участвует. Разве что ниж...
– Ох, укорочу тебе язык! – пригрозил я. – Или ремня выдам!
Это, чтоб вы знали, не про порку, а про ремешки, которыми меч в ножнах завязывается, чтоб не вынимался попусту.
– Ну чё ты сразу, пап... – Кузя хотел надуться и тут же забыл про это: – О! Точно, к Святогору повернула!
– Так, тогда сразу не пойдём, дождёмся, пока она выйдет.
– Это почему? – удивился Кузя.
– В прошлый раз мне показалось, что она не очень рада была кого-то рядом увидеть.
– Так в прошлый раз каникулы были! – выпучил глаза Кузя. – А теперь в этой избе хоровод, наверное, в три ряда стоит! Пошли, а то вместо обеда тебе только вид столовой достанется.
– Нда? – я посмотрел на людской ручеёк, втягивающийся в двери музея. – Ну, пошли.
С прогнозом Кузя оказался прав. Не в три ряда вокруг Святогорова ложа, конечно, но очередь стояла человек в двадцать, как только люди успевали проходить, так и следующие прибавлялись. Анна Белова проскочила за несколько человек впереди нас. Меня она то ли не заметила, то ли сделала вид, что не заметила. Впрочем, как и всех остальных.
– Так, Кузьма. Ты подходишь тоже.
– Малым накопителем сработать? – сообразил он.
– Именно. Если я на уроке перестараюсь, чтоб маленько меня подзарядить мог.
Столовая была гораздо внушительнее актового зала. Очевидно, что вкусно покушать здесь любили гораздо больше, чем хорошо поговорить. Обеденный зал был заставлен множеством небольших квадратных столиков, большая часть из которых в данный момент была занята. К стойке буфета тянулась очередь человек в пятнадцать.
– Ну, вот! – бодро пристроился к этому хвосту Кузьма. – Основная масса рассосалась!
– В следующий раз тебя отправим обед взять и место занять, – с некоторой досадой сказал я, – не люблю я вот это – по очередям...
– Ага, а кто бы тебе запас энергии подкопил? – с подначкой спросил Кузьма.
И тут меня осенило:
– Между прочим, это я обязан на лекциях сидеть. А ты – нет! Будешь гонять туда-сюда на подзарядку!
– Опять комариком? – сморщился Кузя. Не любит он эксперименты с экстремальным уменьшением.
– А что делать? Или хочешь, чтобы вся Академия наблюдала за твоими перемещениями?
– Ла-адно, – Кузя вдруг внимательно посмотрел на очередь впереди. – Так! Кажись, подносы взять надо было?.. А, вижу! Стой, пап, я быстро.
Он умчался, а я невольно прислушался к разговору двух стоящих впереди девиц. Нет, не к разговору. К щебетанию.
Ах, мой папенька... Ах золотые прииски, Енисейская губерния... А мой сказал, что Волжскую транспортную компанию мне в приданое отпишет, все пять пароходов... Чик-чирик, чик-чирик... Ядрёна-Матрёна, и это – тоже маги? Ну, пусть даже будущие? А мозги им тоже выдадут?
Отвернулся с досадой. О! С нашего отделения из мажорок две девицы. Столик совсем близко к очереди стоит. Тоже трещат, как две сороки, никого вокруг себя не видят.
– Уму непостижимо! Это какую наглость надо иметь, чтоб на государя покуситься!
Ёшки-матрёшки, это что тут такое происходит?!
– Кошмар! – согласилась со мной вторая. – А точная информация?
– Сто процентов! Дядя Гриша позвонил, предупредил, чтобы я одна с факультета ни ногой. Пока мы внутри стен Академии, мы прикрыты куполом неприкосновенности. Сказал, к окончанию уроков вышлют за мной группу охраны. Он у нас за безопасность главный.
– Мне непонятно – почему даже уроки не отменили?
– Так покушение-то неудачное! Смысл отменять?
– И всё рав... – у девчонки что-то запиликало в сумочке. – Ой, извини, я отвечу.
– Конечно!
Примчался Кузьма с двумя подносами лёгкого белого металла. Я показал ему знак, мол: слушаем.
Девица с пищалкой достала из сумочки плоскую плашку со светящимся... вроде зеркальцем?.. провела по нему пальцем, приложила к уху:
– Слушаю, пап!.. Да!.. Да, я в курсе!.. Света сказала... Ага... Хорошо, я поняла! – она отняла от уха замолчавший предмет (магофон! – всплыло в голове название), спрятала в сумочку.
– Отец? – деловито поинтересовалась вторая.
– Да. Те же меры предосторожности, что и тебе. Состояние повышенной боевой готовности. Но все пока сидят, оценивают обстановку.
– Ждут, – с видом специалиста кивнула Света, – перестраховываются. Если бы покушение удалось, тут бы сейчас такое творилось...
Мы с Кузей переглянулись.
– Ну, не удалось же, – пожал плечами он. – Тебе что положить, курицу или рыбу?
– Мясо мне давай, мне мышцу наращивать надо.
– М-м. Я тогда тоже, – да, есть он тоже мог. В человеческой форме, понятное дело. – А на гарнир?
– Репы пареной, – поддел его я.
– Извини, ни репы, ни полбы нетути. Есть картошка мятая и рис.
Я уставился на выставленные на длинном прилавке тарелки.
– И что из них что?
– Картошка вон, жёлтая размазня. Рис – который белыми зёрнышками.
– Давай рис. Всё ж таки каша, хоть и басурманская...
Известие о нападении на государя тревожило меня. Не то что бы я особо переживал за неизвестного мне царя – но. Это означало, что некие силы (или группы сил) созрели до того, чтобы переделить власть в русском царстве. А я понятия не имею: что за силы, и к кому сунуться, чтобы не огрести нечаянно. Или сидеть, прикинуться ветошкой?
– Да не тревожься, бать, – Кузя по своему разумению наставил на поднос каких-то плошек. – Пока князь Пожарский никого особо не интересует. Разве что Салтыковых. Эти, если вдруг заваруха начнётся, обязательно решат под шумок за обиду посчитаться. Но от Салтыковых мы отобьёмся, будь уверен. Главное – в случае войнушки Горуша в особняк портануть. На элементалей магостатика не действует.
– А на тебя?
Кузя вздохнул:
– Частично. В человеческой форме сильнее всего. Мечом – почти нет. Н-н-н... чуть медленнее становлюсь, так что лучше бы пару щитов в запасе иметь.
– Да-а, а со щитами-то у меня пока...
– А что делать? – спросил он почти как я. – Будем сидеть тихо и раскачиваться. Сколько успеем.
Девчонки-щебеталки перед нами расплатились за свои обеды, и мы подошли к кассе.
Остаток учебного дня я вполуха слушал то, что с важным видом вещали нам преподаватели. Кузьма метался между аудиторией и Святогоровой избушкой, беспрерывно подтаскивая мне новые порции маны, и я практически перестал себя ограничивать, выполняя массу мелких, требующих тонкой настройки процедур. Для начала, видя, что мои сокурсники постоянно записывают за преподавателями, я настроил ручку, так чтобы она работала самописцем. Как хорошо, что на всех партах этакие бортики есть по ближнему к учителю краю – видать, чтобы на нижний ряд предметы не выпадали. Благодаря этому бортику сидящие ниже не имели никакой возможности видеть, что у меня на столе делается.