Итак, пока моя ручка записывала всякие премудрости, я параллельно продолжал упражнения с бумагой. Складывал лодочки, кубышки, конвертики и стаканчики. Немного себя переоценил, пришлось посреди третьей пары лечилку выпить. Четвёртую пару всё же отменили – под видом первого учебного дня, но подозреваю, что из-за всеобщей тревоги. Мне же лучше.
Я собрал своё барахло и пошёл в тренировочную зону. Лаборантов в знакомых балахонах там бродила добрая дюжина. Остановил первого попавшегося, сунул в руки трёхрублёвую бумажку:
– Организуй павильон на часок, максимально близко к музею.
Парень жест оценил, оглянулся через плечо:
– По какому желаете профилю?
– Неважно.
– Сей момент! Прошу за мной.
На сей раз павильон оказался ещё ближе к избушке – только за угол музея зайти.
– Вот, пожалуйте: большой водный. Сегодня у групп тренировок уже не будет, можете занимать. Глубина бассейна по центру – восемь метров, спуск ступенями. Щиты до трёх тысяч урона.
Прилично! На группу, должно быть, рассчитано.
– Благодарствуем, – ответил за нас Кузьма, проявляясь у лаборанта за спиной. Тот слегка подпрыгнул.
– Это мой ассистент, – пояснил я, и мы направились в мужскую раздевалку. Не в хорошем же костюме, в самом деле, мне по водному павильону хлюпать?
Вместо часа я проплескался всю четвёртую пару. С водой давно не работал, такое удовольствие получил! Кузьма бегал за мной, как нянька, с лечилками наперевес, чтобы папенька в обморок посреди бассейна не хлопнулся да воды не наглотался. Потому, должно быть, ни он, ни я не заметили, что за стеной павильона, в тени кустов акации, стоят и наблюдают за нами ниппонские близняшки. Кузьма в последний заход выловил мою тушку из бассейна, влил в меня лечилку и поставил на твёрдую землю. Вот тут я и увидел, что Момоко и Сатоми внимательно наблюдают за нашими манипуляциями.
Заметив, что их обнаружили, двойняшки синхронно поклонились, развернулись и исчезли за кустами.
– И давно они стояли? – подозрительно спросил Кузьма.
– Леший их знает. Да и какая разница? Ну, посмотрели да посмотрели, никаких секретных технологий тут нет.
– Ну, да, – саркастически согласился Кузя. – Подумаешь, хождение по воде до изнеможения!
Я усмехнулся, чувствуя, как по телу разливается целительная бодрость:
– Пошли, юморист, проверим, каков толк от наших сегодняшних занятий, да домой. Жрать хочу, ужас.
Измерительная плитка обрадовала меня увеличение проходимости каналов на единичку! То ли из-за смены вида деятельности с шоково-ударного на кропотливый, то ли из-за Кузиных метаний, благодаря которым я мог упражняться практически беспрерывно, но дело пошло веселее.
– Ну, последний заход к Святогору, чтоб пустыми не шариться – и в родовое гнёздышко.
– Гениальный план! – согласился Кузя. – Великолепный в своей новизне!
– Сдаётся мне, кто-то хочет отца родного подкусить...
– Что – я?! – картинно возмутился Кузьма. – Да я никогда!.. Как ты мог подумать – на родного сына?!
– Сдам в театральный кружок, будешь знать, – беззлобно пригрозил я. – Шагай давай.
ЗАЧЕМ?
Сёстры Дайго
Телохранители очень вовремя сообщили о прибывшем экипаже, что избавило сестёр от необходимости извиняться перед странным высоким европейцем и придумывать мотивы для объяснения своего подглядывания.
– Одного я не пойму, – Момоко капризно поджала губки, откидываясь на сиденье и стреляя глазами в окно на почти опустевший академический двор, – почему мы так долго таращились на этого парня?
Сатоми хмуро на неё посмотрела.
– Что? – рассердилась Момоко. – Ты можешь завидовать мне. Можешь попрекать распущенностью. Но это не отменяет того, что я отлично вижу характеристики каждого мага! Да наши охранники сильнее, чем он! Он даже до подмастерья не добрался! Как его на боевой взяли, я не понимаю.
– Он сам настоял на переводе, – Сатоми смотрела на свои руки, неподвижно замершие на коленях. – Ему не хватало баллов, и он вызвал преподавателя.
– И победил? – неуверенно хмыкнула Момоко.
– Мы не знаем. Но точно не проиграл. Болеслав согласился взять его под своё поручительство.
– С неполной тридцаткой?
– Двадцать, – скупо уронила Сатоми. – Для поступления на боевой сейчас требуют двадцатку. Ты бы знала это, если бы удосужилась открыть ту папку.
– Прошу тебя, перестань! – Момоко раздражённо передёрнула плечами, но Сатоми словно совсем её не слышала:
– Но к моменту испытаний у него не было даже двадцатки, поэтому князь Пожарский настоял на поединке.
Момоко повозилась:
– Ты хочешь сказать, он набрал десятку за лето? Так быстро? Ёмкость у него почти двадцать девять.
– Он набрал десятку за неделю, Момоко. И за предыдущую неделю ещё столько же. Если бы ты читала материалы, собранные о наших одногруппниках, а не просто вертела юбкой, ты бы увидела, что князь Пожарский – очень особенный персонаж. Ещё три месяца назад его характеристики показывали не ноль даже, а минус.
– Минус? – с ужасом переспросила Момоко. – Как это?
– Я сама не понимаю. Огромный минус. Любая мана уходила в него, как вода сквозь дырявый мешок. Его не могли даже лечить целители, всё оканчивалось истощением мага. Князя – ты только подумай, князя! – пришлось поместить в больницу для простолюдинов.
– Фу-у, – брезгливо скривилась Момоко.
Сатоми многозначительно на неё воззрилась:
– Два месяца он пролежал в коме. И пришёл в себя с небольшими, но положительными характеристиками. Это было чуть больше двух недель назад.
– Не может быть!
– Ты смотришь на него, как на мальчика с улицы. Да, он пока слаб. В поединке один на один его сможет сломать почти любой из нашей группы. Но я, – Сатоми чуть сузила глаза, – я вижу потенциал. И я могу тебе поклясться, что мало найдётся на земле магов, способных сравниться с этим, – Сатоми протянула руку и коснулась пальцами лба сестры.
Момоко нахмурилась:
– Но я ничего не вижу.
– Это потому, что ты смотришь со слишком малого расстояния! Увидь вот так!
Фигурка князя Пожарского, со слабо светящимся пятнышком энергетических характеристик вдруг отдалилась, сделалась маленькой, словно собственный глаз. Зато вокруг проявился ещё один контур – словно слегка размытая человеческая фигура прежнего размера.
– Это истинный потенциал, – Сурово сказала Сатоми.
– Каккоии*! – вскрикнула от открывшейся картинки Момоко. – Я хочу его! Ты представляешь, как раскроются мои возможности, если со мной будет маг такого уровня?!
*Нечто вроде «офигительно!» (яп.)
Сатоми кивнула и снова чинно сложила руки на коленях:
– Если ему дадут вырасти, как ты понимаешь.
14. ДОЛГИЙ ВЕЧЕР
ВЕЛИКИЙ ИРАН
Пару недель назад
Личи* не любят быть должными, если к личам вообще можно применить слово «любят». Неоплаченный долг изъедает тёмную ауру, словно ржа.
*Лич – это сильнейшиймаг-некромант,ставший нежитью.Не вполне понятно,после смерти или вместо неёпроисходит эта трансформация.Из примечательного:Чтобы стать личем,некромант проводитособый ритуал,в ходе которогоон заключает свою душув специальный предмет –филактерию.
Это доставляло Марварид... досаду. Случай с тем мальчишкой. Она думала, что подарит ему княжество (или даже царство – этот вполне мог бы объединить остальных под своей рукой), но мальчишка не захотел. Его интересовало совсем другое, и он успешно самостоятельно брал всё, чего желала его душа, не нуждаясь в помощи престарелой персидской дамы. Разве что ему слегка повезло с именем. Но записывать это на свой счёт? М-м-м-н-нэ... мелочно и недостойно.
Марварид ждала. Рано или поздно представится случай, чтобы расплатиться за столь важную услугу. Пока в один неприятный день не почувствовала, как рвётся связывающая их нить. Мальчишка пожертвовал собой. Причём – ради всего мира сразу, а значит, и ради неё, Марварид, тоже, потому что исчезновение родной реальности вряд ли пойдёт на пользу даже самому могущественному личу. И ради многочисленных потомков Марварид, существующих в рядах живых, но связь с которыми она ощущала – пусть и не в той форме, как это доступно дышащим.