— Да я правда дядьке поручение дал, по газетам разослать. Куда эти слитки девать-то? Лежат как дрова посреди двора.
Что хочу сказать, интерес к моей скромной персоне среди девочек сразу вырос. Хотя, понимать надо, в масштабах семейных предприятий, которые иногда тут между делом на переменках обсуждали, это серебро — так, мелочь. Но прикол в том, что деньги в банках на счетах не видно, а серебро — вот оно, лежит большой кучей, почти как старинный клад. Романтично!
После уроков все снова толпились в академическом дворе.
Девчонки обсуждали выходку Насти Салтыковой и то, что Юрка Трубецкой так по-глупому признал, что она у него ночевала — вот дурак! По тихой бы с Иваном, Настькиным братом, объяснился — не пришлось бы жениться, а вот так публично проорать — теперь, извини-подвинься, если не пришлёт сваху, дело может и до войнушки между кланами дойти. Вот и Лизка на занятиях не осталась, сразу с братцем уехала.
Глухо тонированный лимузин забрал Белову. Серьёзные охранники в чёрных очках следили за округой, открывали двери и даже за рулём такой же черноочочный сидел. Интересно, эти — настоящие ифриты, что пламенно-горящие глаза прикрывают, или очки напялили просто для выпендрёжа? Я после кошачьих ушей во что угодно готов поверить. На боевом факультете, кстати, ни одной кошко-девочки не видел, зато на экономическом — у-у-у…
Альвы стояли чуть в стороне, чопорно глядя в неведомую даль. Я гадал — кто же из них королевской крови, раз им Экскалибур (он же Каледвульх) разрешили поносить? И зачем разрешили, если уж на то пошло? Явно ведь, не на князя Пожарского с Артуровым мечом собирались. На кого?
И тут за альвами подкатил экипаж.
— Прикинь, да, — презрительно выплюнул Илюха, — нос нам хотят утереть. Типа они тут одни магические, а мы — так, резинки от трусов.
Мда, нос утереть было чем. За парочкой оловянных приехала старинная карета, безо всякой автомобильной тяги, запряжённая двумя единорогами. Если вы сейчас представили себе белое лошадеподобное создание с розовой или золотой гривой — напрасно. Единороги альвов были чёрными, их ноги вместо копыт оканчивались четырьмя когтистыми пальцами, а во время фырканья во ртах просматривались острые хищнические зубы.
Шик альвам маленько подпортил экипаж купцов Демигнисовых, прибывший за своим одарённым отпрыском. Летающий экипаж! От Рюриковых драккаров он, конечно, отличался, как болонка от волкодава, но с шестиместным Илюхиным автомобилем вполне был сопоставим, да и внутри, судя по всему, благоустроен неизмеримо комфортнее.
Ванька Демигнисов всем жал руки и прощался до понедельника:
— До Астрахани сгоняю, в вотчину! Маменька сильно волнуется, как я здесь устроился, то-сё…
— Вань, хоть покатал бы нас! — кокетливо застреляла глазками бойкая Звенислава, немедленно поддержанная хором подружек.
— Сейчас не могу, — Ваня искренне прижал руку к сердцу, — рад бы, да не могу. Постараюсь договориться, чтоб в следующий раз нам хоть полчасика выделили, прокачу над городом…
Ванька усвистал, и, что греха таить, все с долей зависти смотрели ему вслед.
— Хороша-а-а лодочка… — вздохнул Илюха. — Но и прожорлива. Даже если учесть, что они на неё дополнительную механику поставили, маны жрёт как не в себя.
Это да. Там или маноприёмник мощный стоит, или маноаккумулятор.
— А я дозрел машину прикупить, — поделился с Ильёй я. — Завтра приказчик с автосалона обещался быть, каталог приволочь.
— Да ты что⁈ — Илья потрясённо развёл руками. — Ни в коем разе! Какой автосалон? Ты ж князь!
09. ЛЕТАЮЩИЕ И НЕ ОЧЕНЬ
О СРЕДСТВАХ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ И КУЛЬТУРНОМ ОТДЫХЕ
— И что с того, что князь? — не понял я.
— А то! — Илья довольно расплылся. — Ты не просто князь, ты князь, которому Муромские древним артефактом обязаны. Поэтому машинка у тебя будет не с конвейера, пусть даже лучшего качества, а штучная — песня будет, а не машинка!
Он мне почему-то начал напоминать Змея, агитирующего за очередную авантюру.
— Так придёт уже…
— Отменяй нафиг этого приказчика! П-ф! Я тебя лично свожу, всё покажу, посидишь, попробуешь — как рулится, удобно — не удобно, что поправить, материалы выберешь, какие больше глянутся, может, какие-то пожелания…
— Да куда пойдём-то, скажи толком?
— Как «куда»? На автозавод к нам. Не слышал, разве? «МАЗ» — «Муромский Автомобильный Завод»!
— Ядрёна-Матрёна! То-то я гляжу: ты то на одной машине, то на другой.
— Правильно. Вчера более бронированная была, на случай если таранить придётся туда-сюда, сам понимаешь.
— Ну да.
— А сегодня я намерен гульнуть. Мы хоть и не летающие, — Илюха ухмыльнулся, но нас девчонки тоже любят. Барышни! — обернулся он к стайке из пяти наших одногруппниц, как раз обсуждающих, куда бы пойти и «посидеть». — А кто хочет прокатиться? На открытой веранде в «Бухте Ерас» последний вечер тёплого сезона. «Очарование Митилены». Обещаны греческие вина и экзотические танцы! Я угощаю!
— Чур, я первая! — запищала Звенислава.
— Беги, садись, — широким жестом разрешил Илюха, — вон, видишь, чёрный с золотом кабриолет стоит?
Девчонки поскакали занимать места. Довольный Илюха смотрел им вслед как мартовский кот.
— Сегодня не могу, — ответил я на невысказанный вопрос.
— Эх, придётся одному отдуваться! Ну, давай, до завтра.
— К часу-то проснёшься?
— Да я и с утра могу, если хочешь! Чего кота за яйца тянуть…
— Не, с утра у меня дело, а вот к обеду я как раз освобожусь.
— Замётано! Куда подъехать?
— А сюда и подъезжай.
— Ладушки. Бывай!
Илюха с девчонками уехал, а я стоял, тупил посреди двора Академии.
«Бать, ты-то чего замер? — спросил Кузя. — От меня, что ль, нахватался?»
— Да про Митилену вспомнил, — вслух ответил я. Народу во дворе почти уже и не осталось.
— А чего по поводу воспоминаний о Митилене окаменевать? — Кузя тоже заговорил вслух. — Вроде, мы там особо не накосячили? Куда, кстати, пойдём-то — домой или в госпиталь?
— Домой, — решил я. — Завтра с утра опять тренировка, а я хотел ещё узор для накопителя нарисовать.
Я шёл по вечерней улице, наполняющейся прогуливающейся публикой, размышлял о том, что в тот раз в Греции мы с Кузей вели себя очень прилично, не то что Змей, и представляющийся мне узор будущего накопителя удивительно напоминал собой змеиные кольца.
845 лет назад
Вообще, поехать отдохнуть была идея Кощея. Типа, сколько можно впахивать? От работы и кони дохнут, а он вообще не железный, и вы не представляете, сколько нервов уходит на сосредоточенный сбор живой энергии (я сейчас примерно представляю и Коша вполне понимаю). Решающим аргументом стало: ласковое солнце и тёплое море ещё никому не вредили. Во всяком случае, в разумных количествах.
Что такое «разумное» для трёх архимагов и магистра, не уточнялось.
Магистром, если кто сомневается, был я. Меня уже четыре года сопровождал Кузя, и за эти четыре года мы с ним совместными усилиями уже почти добили повторное восхождение к статусу архимага. При этом я очень плотно занимался разработкой того, что (как я думал) должно было стать новой школой магии. И, собственно, стало — для меня одного. Но усилий в эту работу было вкачано столько, что я реально уже подзаколебался и к предложению отдохнуть отнёсся с большим энтузиазмом.
Змей, как обычно, был рад любой заварухе. И он же от большого сердца Ярену с нами пригласил — за компанию.
Не могу сказать, что я пришёл от этой новости в особенный восторг. Отношения наши после моего падения практически сошли на нет, хотя иногда Ярена ностальгически набивалась ко мне переночевать. «Друзья с постелью», так она это называла. Всё время рассказывала, какие толпы молодых и перспективных поклонников за ней ходят. Я никак не мог понять — то ли она во мне ревность возбудить хочет, то ли, фигурально выражаясь, затеяла разжечь огонь угасшей страсти. Слушать про воздыхателей мне быстро надоело, и как-то так я начал всё больше от заманчивых Ярениных предложений отказываться. Но раз уж Змей её пригласил, я выступать не стал. Ну, хочет лететь — пусть летит.