— И всё-таки у Алкида же получилось.
— Так то ж Алкид был! — Змей снова налил себе в бокал и с удовольствием выпил. — Божественная кровь… К тому ж у него ж не просто особый факел, а ещё и меч легендарный имелся!..
Повисла небольшая пауза, Змей довольно поглаживал себя по животу и смотрел, как я на него таращусь. Поёрзал. Оглянулся.
— А чё ты, Мить?
— Горыныч! Чё тупим⁈
Кош, конечно же, читал лекцию. Это же естественно! Что может быть лучше в вечер воскресенья, чем лекция о здоровом образе жизни⁈ Увидел раскрывающийся неровный портал — офигел. Конечно! Змей со своей природной ловкостью поставил его прямо на центральный пятачок зала-амфитеатра, с которого вещал наш легендарный целитель. А неровный — потому что Змей с утра уже принял на грудь изрядную дозу сорокоградусной брусничной, а вином заполировал, и теперь его немножко развозило.
— Уважаемые слушатели, — тревожно объявил Кош, — я вынужден прервать доклад и просить вас покинуть помещение. Здесь у меня сложный рецидивирующий случай…
И все встали и пошли, недовольные. А ведь полный зал был!
— Ёшкин колупай, кто бы мне сказал восемьсот лет назад, что Кош лекциями про здоровье будет такие толпы собирать — не поверил бы, — пробормотал я.
Видимо, недостаточно тихо. Или Кош и вправду достиг того уровня слуха, которого когда-то хотел — когда даже мышиный шаг сможет слышать, потому что он резко бросил осматривать Горыныча и устремился ко мне.
Высокий — выше меня даже, сухой, нет — поджарый. Взгляд пронзительный. Я смотрел на него с усмешкой:
— Будешь так свирепо меня глазами сверлить — повешу твою личину в уборной, на случай запора.
Кош поднял брови домиком и как-то весь сморщился:
— Дмитрий⁈
— Вот что требовалось! Сдохнуть и восемьсот лет отсутствовать — сразу «Дмитрий»! А то всё «Дурак» да «Дурак»…
Кош, к моей неловкости, порывисто обнял меня и заплакал:
— Митька! Ты прости меня, старого дурака, недоглядел ведь я… Закрутился, заговор проморгал — а потом уж поздно… Внук-то твой… Смотрел я мальчишку, целить пытался — никаких шансов.
— Ты тело-то не узнаёшь, что ли?
Он отстранился и уставился на меня более внимательно, синевато засветившимся взглядом:
— Да к… да как же так?.. Митя?.. Это ты⁈
Пришлось рассказывать историю по второму кругу. Змей тем временем пил чай с протрезвином из ведёрной кружки и приходил в себя.
Кош начал в волнении хрустеть суставами рук, тереть подбородок и бегать по кругу:
— Удивительный феномен! Удивительный… — он остановился и снова впился в меня взглядом: — И, говоришь, проходимость каналов начала восстанавливаться?
— Измеритель говорит, что да.
— А вдруг он у тебя испортился?
— Измерители не портятся.
— А! Мой жизненный опыт говорит, что всё в мире рано или поздно может испортиться. Давай-ка моим проверим! — он бросился к большому шкафу и вытащил гранитную плитку. — Клади руку!
— Не учи учёного. Ну, что я говорил? Тридцать семь-тридцать восемь!
— И мана в накопителе — два? — поражённо спросил Кош.
— Это уже два. А два часа назад было ноль.
— А это всё потому, что он кувыркался с девочкой, которая его нечаянно, простите, высосала, — сдал меня Змей и меленько захихикал.
— Да ладно! — отмахнулся я. — Ну, высосала. Дело наживное. Зато какая девочка!
— А знаешь, куда он её привёл? — с подначкой спросил Змей Коша и тут же ответил: — На наше место! У меня аж бздынькнуло сразу!
— Что-то долго у тебя бздынькало, или ты пешком шёл?
— Не-е, — Змей с досадой потряс головами в наволочках. — Пока проснулся, пока спорил…
— Это хорошо, что туда Ярена не заявилась, — многозначительно сказал Кош. — Может, она бы тебя и не узнала. Начала бы претензии предъявлять — ну, знаешь, как она умеет.
— «Это на-а-аше ме-е-есто!» — изобразил высокомерную интонацию Горыныч. — А тебя не спрашивают! Молчи там!
— Мда, — Кош скорбно покачал головой.
— Я очень надеюсь, что она меня не узнает, — честно сказал я. — И вас, по-братски, прошу меня не выдавать.
— Могила! — поклялся Кош.
— Один за всех! — торжественно подтвердил Змей.
— Тогда давайте к делу. Кош, я считаю, что твой план лечения прекрасен. Я могу предоставить тебе необходимый компонент.
— Н-ну?
— Кузьма!
Кузя принял человеческий вид:
— Я готов оказать вам эту услугу, невзирая на то, что вы много лет обращались к моему отцу и создателю с издевательской кличкой.
У Коша отвалилась челюсть.
— Так мы же не со зла! — растерянно развёл руками Змей.
— И тем не менее.
Кош с клацаньем захлопнул рот. Откашлялся:
— Я приношу свои глубочайшие извинения.
— Да я, как бы… — Змей явно чувствовал себя неловко. — Я и не думал, что… Мить, прости, брат…
— Всё, простили и забыли! — махнул рукой я. — Давайте лучше думать, как бошки будем прижигать.
Кош посмотрел на Кузю, покачал головой:
— Нет, всё-таки человеческая форма в процессе не подойдёт. Нужен именно меч как меч, и чтоб держала рука человека, в жилах которого течёт божественная кровь.
— О дин вас устроит? Рюриков род к нему восходит.
— Да и у бабки твоей родня интересная, — кивнул Кош. — Пойдёт. Ты отсекаешь, я прижигаю. Сейчас только Сердце принесу и детали уточним по формуле, чтоб Тишу два раза не мучать.
Змей, заслышав своё человеческое имя, окончательно протрезвел. Буркнул:
— Больно будет?
— Обязательно! — обрадовал его Кош. — Но в конце будет хорошо.
Змей глубоко вздохнул и прикрыл глаза:
— Ладно уж, режьте.
Не всё сразу пошло идеально, но в итоге мы победили. Змей попробовал превратиться в человека и долго с сумасшедшим видом прислушивался — не возникнут ли снова голоса в голове? Потом орал, прыгал и обнимался. Потом заявил:
— За это надо выпить!
— Нет уж, мой друг! — осадил его Кош. — Остаёшься на реабилитацию. И первым делом — борьба с алкогольной зависимостью!
Но ужином — питательным и полезным (и на удивление, всё равно вкусным) Кош нас угостил. И великолепным купажированным чаем с травами и мёдом. Засиделись заполночь, вспоминали старые истории, рассказывали мне новые — те, что после Разрыва случились, а я — каких дел успел наворотить за три недели.
А потом я поставил портал домой — и мне даже хватило собственного резерва! Впритык, но тем не менее.
13. ИЗМЕНЕНИЯ
ДЕНЬ ТЯЖЁЛЫЙ
В понедельник я отправился на учёбу, важный, как Крёз — на белом «Призраке», с шофёром. Как ни смешно, довёз он меня и пешком назад в особняк отправился — водитель у нас пока один — кто грузовиком рулить будет? А сегодня срочно нужно какие-то медицинские штуки возить, да и на прочие хозяйственные дела у всех домашних служб сразу нашлись заказы. А я в обед планировал всё-таки сесть за руль да под присмотром Ильи начать осваивать технику.
Академия бурлила. История с Салтыковой (напрочь запертой дома отцом) и Трубецким (который всё-таки вынужденно заслал сваху и получил согласие) затмилась очередной новостью: в воскресенье состоялась большая царская охота, на которую были приглашены представители всяких посольств (включая двух наших оловянных, между прочим). И конь царя Фёдора сломал ногу!
Самое интересное, что самого царя Фёдора на охоте не было. Внезапно занемог перед самым выездом. А конь был! И «из большого уважения» почти принудительно был предложен франкскому послу. От полученной конём травмы посол вылетел вперёд с седла и сломал себе шею. На месте работали маги-сыщики, и (кажется) обнаружены следы применения зелий и артефактов.
Об этом говорили много и увлечённо.