— Отчего же? Мы возьмём, как и собирались: двух виверн, василиска и дюжину маленьких дракончиков. Мелких заберём сразу, прочее доставить в особняк Пожарских.
Мы вышли из лавки, нагруженные дракончиками и окружённые волками.
— Домой!
— А магофон? — укоризненно напомнил Кузя.
— Ядрёна-Матрёна! Магофон! Идите тогда к машине, а я быстренько куплю, иначе мы таким отрядом весь Гостиный двор перепугаем.
С магофоном мне удалось разобраться предельно быстро: спросил у швейцара, где оные приборы продаются, вошёл и потребовал мозги мне не парить, а выдать самый лучший. Расплатился — ушёл!
На улице вокруг моей машины уже собралась некоторая толпа. Люди фотографировали бронзовую стаю (девять штук — уже стая, правильно?), живописно разлёгшуюся вокруг машины. Волки притворялись неживыми.
— Газета «Вечерний свет»! — раздался вопль у меня под самым ухом. — Расскажите: как вам удалось заполучить в своё распоряжение ожившие скульптуры?
Вот вам — ожившие скульптуры! Почему не «големы»⁈ Забыли уже, что это такое?
Я развернулся и так посмотрел на репортёра, что тот съёжился и пробормотал:
— Простите, ваша светлость…
Оставил его переживать о бренности бытия (блин, мыслей левой Горынычевой головы нахватался, что ли?) и подошёл к машине:
— Хаарт, за автомобилем успеете?
— Не беспокойся, хозяин. Успеем.
— Тогда поехали.
— На этот раз он привёл бронзовых волков. Девять штук.
— Ошибки нет?
— Извольте видеть, — капитан охраны предъявил фотографии.
— Скрыть, я так понимаю?..
— Нереально. Сотни свидетелей фотографировали на магофоны. Бронзовая стая бежала за машиной Пожарского от Гостиного двора до самого особняка.
И зеваки, полагать надо, толпой бежали вслед за ними. Мдэ.
— Наваждение какое-то. Где он их берёт?
— Говорят, просто подошёл в сувенирной лавке и предложил пойти с ним.
— Вот так просто? Ха! Может быть, нам тоже стоит начать ходить по рынкам и лавчонкам и разговаривать со всеми подряд статуэтками? Что будет в следующий раз? Джинн из чайника? Что молчишь? Ну⁈
— Ваша светлость, пару часов назад наблюдатели сообщали, что в окне кабинета князя Пожарского видели очень крупный силуэт.
Пауза.
— Очень крупный? Человека?
— Как будто человека, но около трёх метров ростом.
— Тень, быть может?
— Мы тоже подумали, что тень, и не стали вас беспокоить.
— Шут разберёт, что там у них творится… Иди!
УЗРА
Волки и домашние работники были представлены друг другу — обошлось без истерик и обмороков. Это меня до некоторой степени воодушевило, и, заявив, чтоб меня не теряли, я прихватил Горуша и вместе с волчьей стаей отправился в Узру.
Некогда это был огромный, богатейший город. Так случается — торговые пути свернули в сторону, и Узра захирела, превратившись, образно говоря, в постаревшую красавицу, а после и вовсе в мумию. Единственное, чего я не ожидал — что увижу не джунгли, почти скрывшие собой город, а сухие пески.
Тут день ещё не успел смениться вечером, восток едва начал сереть.
— М-да… — Кузя оглянулся вокруг. — Горуш, мрамор не слышишь?
— Ха! — хрипло воскликнул элементаль. — Да он тут повсюду! Мы стоим на нём — всё под толстым слоем песка сплошь завалено кусками мрамора. Это ж умерший город!
— Поставлю задачу чётче: Горуш, ты идёшь вглубь песка и ищешь статуи. Воинов или зверей. Только не коров, на кой ляд нам каменные коровы! Что-нибудь свирепое.
— Понял!
Горуш ввинтился в песок, а Хаарт, вместе со своей стаей бегавший проверить окрестности, вернулся не очень довольным:
— Хозяин, нам не стоит задерживаться здесь надолго. Есть следы гулей[11]. Много.
Неприятно, как ни крути. В отличие от упырей, гулю плевать на солнце. Возможно, оно им не очень нравится, но точно не остановит, если своре гулей захочется закусить человечиной.
Песок метрах в пятидесяти поднялся огромной кротовьей горкой, оттуда до половины высунулся Горуш с двумя статуями под мышками: чёрной и белой. Элементаль вопил:
— Портал! Портал!
Стая разом ощетинила загривки.
Горуш выскочил из песка и дёрнул ногой, стряхивая с себя нечто. Отвратительно-серое тело пролетело по высокой дуге, шмякнулось о песок и тут же бодро вскочило. А из дыры лезли ещё!
— Беги скорей, — сердито крикнул Кузя, — чё орать-то! Купол щас поставлю.
— Кузьма, лучше подкинь-ка мне энергии немного, чтоб надёжнее на выход хватило. Сейчас из-под песка полезут, их тут, похоже, как термитов.
— И все голодные, — хрипло проворчал Хаарт, озираясь.
Я открыл портал, вышагнул в него и придержал для Горуша рамку побольше.
— Осторожно, голову стату́е не отбей — зря ли мотылялись?
По всей видимой части площадка вспухала песчаными нарывами, из которых лезли гули.
— Кузьма, Хаарт, выходим, долго не удержу!
Все вывалились в спальню, портал схлопнулся, отчекрыжив бошку одному особо резвому гулю. Голова покаталась по полу и некоторое время щёлкала зубами, пока не успокоилась.
— Сжечь? — спросил Кузя.
— Жги! Веры им нету. Кто их знает, всё изменилось. Вдруг он за ночь тушку отрастит да сожрёт кого?
— И меня ожги, — Горуш брезгливо выставил вперёд ногу. — Тут ребятишки бегают, а я этакую гадость на себе притащу…
— Что, в самое гнездо влез?
— Ну! Так они лежат холодные, неподвижные, как гнилушки, я и не понял сперва…
Пока Кузьма производил санитарные мероприятия, я оценил статуи, которые Элементаль выловил в песках. Белая оказалась легионером, в римских доспехах, с мечом и щитом. А чёрная — большой, лениво развалившейся пантерой.
— Отлич-чно! Воя — на вход в больничку поставить, а пантерку — с того выхода положить, что для Ирины оставлен, в особняк напрямую ходить. Пусть караулит. Обрабатывать уж завтра будем. У меня маны практически нет.
— Так и у меня почти нет, — Кузя многозначительно добавил: — нужной.
— Значит, до завтра оставляем. Горуш, тебя тоже завтра отправлю, не обессудь. Хаарт, на вас — защита дома со двора.
Волки ушли, я завалился в кровать, перед сном проштудировал книжку, выданную наставником по вождению. Шесть листочков со всеми пояснениями — фигня, как говорит Илюха.
15. СКАЧКИ
ВОТ ЭТО БУДИЛЬНИК!
Под утро Кузьму посетила гениальная идея: оставить меня на попечение Горуша — точно ведь никто мимо не проскочи — а самому превратиться в комариную форму да слетать до госпиталя. Мол, в больничке Пожарской всё равно пока народу почти нет, а вот в госпитале — навалом, и, как он сам покаянно объяснял, решил он, что совместно действовать (ману именно с помощью меня прокачивать) — это и вечером успеется, а вот если стрелой обернуться да зародышей смерти поднабрать, то можно будет в скором порядке из драконышей големов наделать.
Вроде, и неплохой получился план. Только того Кузя не учёл, что для сбора энергии смерти спокойная ситуация нужна — чтоб человек не ходил, не ёрзал, и вообще не разговаривал, а лежал бы смирно, в идеале — спал. Для сна как раз было поздновато — обходы по больнице утренние, анализы какие-то. Вот и метался он, пока не нашёл операционную — там как раз самое то было — и случаи тяжёлые, и люди неподвижные. Пока ману собирал, пока то-сё. Провозился, в общем.
А я тем временем благополучно проспал. Ну, бывает! Кузя-то, уходя, Горушу меня караулить наказал, а что разбудить в определённый час надо — забыл предупредить. Тем временем явилась горничная, которой сегодня никто не сказал, что нельзя в господских покоях убираться. Тем паче она знать не знала, что князь в Академию не ушёл, а дрыхнет бессовестно. Зашла в комнаты — а у кровати чудо земляное страшное стоит, глазами светит. Да ещё как спросит её:
11
Гуль — разновидность нежити, часто обитает в пустынях, заманивает путников в пески и сжирает, способен к оборотничеству, но во всех формах сохраняет ослиные копыта.