— Опять голую потащим?
— Можно, конечно, попытаться разобраться, что из этих верёвочек куда надевается…
— Я всё слышу! — сказала Момоко. Язык слушался с трудом.
— Тогда скажи мне, милое дитя, — голос Дмитрия переместился поближе, — у тебя после насыщенных утех постельных всегда глаза светятся?
— Что⁈ — Момоко подскочила на кровати. — Зеркало! Дайте мне зеркало!
— Кузя! — почему-то сказал князь Пожарский и тут же протянул ей зеркальце. — Ну как?
— А-а-а-а! Правда, светятся! — Момоко начала скакать на кровати. — Я не думала, что когда-нибудь… — она остановилась и оглянулась: — А где мы?
— Это мой дом. Мои покои. И моя кровать, — Дмитрий полуприлёг рядом, облокотившись о подушки. — И если тебе чего-нибудь особенно хочется, то у нас есть примерно полчаса до того, как принесут завтрак…
По дороге в Академию Момоко, нахмурившись, спросила:
— Дима, а утром — кто это с тобой разговаривал?
— Это мой меч. Я же говорил тебе, он разумный.
— Разумный настолько? — слегка покраснела Момоко.
— Поумнее многих, кто в Академии учится, уверяю тебя. Особенно на каком-нибудь экономическом.
Момоко прыснула. Глаза у неё уже не светились — как-то она с этим справилась, только иногда в них проблёскивали голубые искорки. Но сама она просто сияла.
У входа в Академию немым укором стояли Сатоми и два окаменевших телохранителя.
— Дима, извини, мне срочно нужно переговорить с сестрой! — Момоко выскочила из машины, едва та остановилась, и побежала чуть ли не вприпрыжку.
— Ну что, — сказал Кузя, — похоже, мы полностью восстановили свою репутацию в её глазах после пьяной выходки Горыныча. Главное, чтоб она не пыталась повторить этот фокус с кем-нибудь ещё. Будут потом как Илья первый хромать. Ты хоть предупредил её?
— Забыл. Предупрежу обязательно.
ЕЩЁ УСИЛИЙ
Не думайте, не забыл. Предупредил о последствиях и о собственной, в некотором роде, уникальности. Момоко впала в глубокую задумчивость, но, похоже, от идеи повторить эксперимент (снова со мной, но теперь без пилюлек) не отказалась.
В остальном среда была ужасно скучной. Я продолжал работу над свитками управления — работа это сложная, кропотливая, а требовалось их много. Вчерашних заготовок не хватило даже на всех дракошек. А ведь ещё пантера, василиск, виверны. И с воином надо особо поработать, а то будет болтать всякую ахинею.
По ощущениям, после вчерашней рискованной выходки я не просто прибавил в возможностях, а прибавил значительно. Немного досадно было, что утром я не успел показатели проверить, а плашку дома забыл. Ну, правда, как-то было совсем не до того.
После третьей пары прибежал посыльный от Ирины с просьбой, если будет такая возможность, после занятий зайти сразу к ней в больничку. Случай очень сложный, вот прямо очень.
— А ты ещё в аптеку обещался зайти, — напомнил Кузя. — Уколы твои гадостные должны приехать.
— Точно! Вот сразу укольчик и поставлю, чтоб максимально эффективно усилие сработало.
Ирина встретила нас, как дорогих заморских гостей, под белы руки потащила в палату.
— Во второй тоже трое уже лежат, но эту я отдельно разместила, уж больно у неё состояние сложное, боюсь, что те, глядя на неё, в уныние приходить начнут…
«Кузьма?»
«Давай, я инструментом…»
Он превратился, и мы вошли в палату. Неприятное расписывать не буду. Провозились минут пятнадцать, смертью смерть убивали.
— А что, пошли к остальным? — предложил Кузьма. — Чё они просто так лежат? Места у меня ещё навалом.
— Ну и пошли, действительно!
У этих трёх всё не так было страшно. Мы забрали три зародыша смерти, тут же, практически не сходя с места, обработали статую воина, а затем и пантеры. Поднялись к себе. Я наконец смерил свои данные.
— Хер-р-рас-с-с-се!
— Согласен, — только и сказал Кузя, который смотрел в ту же плашку.
Шестьдесят семь — шестьдесят девять — тридцать два!
Даже если единиц пять-семь на лечебницу скинуть… Обалдеть, если честно!
— Нет, в прошлую мою бытность у меня тоже скачок случился, и даже гораздо больше, но в прошлый раз я был молод и здоров, — я аж по комнате забегал. — С другой стороны — тут тело тоже молодое, а все его недостатки изрядно компенсировались…
Прыгающей на мне Момоко, да.
— Девицей? — договорил Кузьма.
— Именно этой девицей. Её свойствами.
— Получается, она организовала нечто вроде магического насоса, который здорово прокачал и каналы, и энергоёмкость. Считаю, такой опыт обязательно нужно повторить! — Кузя посмотрел на меня честными глазами: — Надеюсь, в следующий раз ты меня с собой тоже возьмёшь?
— Да куда ж я без тебя-то! Мы с тобой — команда-ураган, — я посмотрел на часы (Пахом купил и мне принёс, а то мне всё некогда да не до того): — Надо ж! И времени до ночи — три часа. Непривычно как-то даже. Чего делать будем? Бессовестно дрыхнуть?
— Ты будто уснёшь! — фыркнул Кузя и предложил: — А пошли к Горушу наведаемся? Он вчера весь изнылся из-за безделья. Вот посмотрим, чем он таким деятельным сегодня занят был, мне прямо интересно.
Но подловить Горуша на дуракавалянии не удалось. Не успел открыться портал, как раздался его хрипловатый голос:
— Так я и знал, что вы явитесь! Глянь-ка, хозяин, какую я тебе обновочку смастерил!
Горуш крутил в руках разомкнутый витой обруч с утолщениями-петельками на концах.
— Гривна? — я покрутил вещицу в руках, прикинул вес. — Приёмник, что ль? Метеоритное железо внутри спрятал, а снаружи электрум?
— Точно! — обрадовался моей догадливости Горуш. — Ну-ка, дай я тебе его аккуратненько…
Петельки точно легли в ямки над ключицами.
— И вот такие следочки, — Горуш предъявил тонюсенькие металлические пластинки, да не просто, а выгнутые по форме стоп.
— Отпечатки-то, поди, с песка снимал? — тоже решил проявить проницательность Кузя.
— Конечно! Давайте в ботинки вставим, посмотреть хочу, как пойдёт.
Я тоже хотел посмотреть, и, по внутренним ощущениям, пошло вполне неплохо. Ну всё! Теперь я почти как инвалид с костылями! Приёмник со следками концентрируют токи в районе моей прекрасной тушки, наручи — помогают собирать.
— Парни, это надо отметить! Пошли в малую копилку, у меня пара лечилок есть.
— И у меня для тебя этот… сурприз, — Горуш заторопился вперёд и вернулся с бутылкой весьма неплохого вина.
— Это откуда? — удивился я.
— А! Строгановские новый карьер открывали. Начальство привезли, стол накрыли, метров пийсят длиной — прямо там, в карьере. Ну, я одну и спёр. Кто заметит-то?
— Главное, чтоб тебя не заметили.
— Да я аккуратненько…
В общем, посидели мы неплохо, заночевали там же. Дальше дни так и пошли: с утра — на учёбу, оттуда — до больнички, собранную ману — на големов. К концу недели мы уже почти всех и обработали.
А вечером в пятницу, заскочив к Ирине напоследок, мы с Кузьмой, Фёдором и парой нанятых им помощников, отправились на инспекцию имений.
16. ГОЛОВНАЯ БОЛЬ
ИМЕНИЯ
С возвращённым подмосковным имением (с многозначительным названием Замятино) изначально всё обстояло печально. Фёдор съездил туда на пару дней, всё проверил, мне фотографии привёз — запустение похлеще, чем в Московском особняке. Хуже того — обветшание. Деревенька на неполную сотню дворов выглядела до того кособоко и бедненько, что я велел на три года от поборов их освободить, провести поголовную, а не подворную перепись да выяснить: хватит ли припасов зиму пережить, и в особенности — весной посеяться? Да и вопрос с подновлением жилья надо решать. Как-то идея получить вымершую с голоду и холоду деревушку меня не прельщала.
Фёдор подобрал в Замятино управляющего — с хорошими рекомендациями и на первый взгляд не вороватого. Дело более-менее начало решаться. Как пойдёт далее — посмотрим, пока в господском доме и прочих надворных службах вовсю шёл ремонт, и нагрянуть с проверкой я хотел, когда всё будет готово.