От этого мы, если честно, оба обалдели. А бабушка, как ни в чём не бывало, запнула йотунскую голову поглубже под скамью и отряхнула руки:
— Ну, что же. Если понадоблюсь — я в своей вотчине. Не поминайте лихом, внучки́! — вокруг бабули закружился порыв метели — и исчез. И она вместе с ним.
РАЗВОРАЧИВАЙ ОГЛОБЛИ!
Мы несколько секунд переваривали произошедшее. Никогда ещё при мне маг не переходил грань между состоянием архимага и аватаром.
Ладно. Проверить имущество. Я сел за кормило, и драккар откликнулся легко, словно не было для него полтысячелетия во льду. Я слегка приподнял его в воздух, покачал, повертел вправо-влево. Отлично слушается!
— Так! — я выглянул за борт. — Внимание! Волкам подняться на палубу, коннице приготовиться: как только открываю портал, со всей возможной скоростью следуйте за драккаром!
У меня ещё дело осталось незавершённое. Но рывок нужен короткий, иначе на два раза маны не хватит. Я развернул портал, за которым сплошной пеленой висел белый снег, и драккар плавно скользнул в эту снежную взвесь, двигаясь над самой землёй. Снежинки зашуршали по противонепогодному щиту — работает встроенная система!!! Кхитайцы чётким строем хлынули в окно портала. В считанные секунды уложились — что значит дисциплина!
Яранги настороженно замерли в белёсом свете снежного дня.
— Э! Есть кто живой! Выходи! — крикнул я. — А то совсем мёртвый будешь!
За шкурами завозилось. На белый свет явилось несколько оленеводов, уставились на драккар.
— Охотиться умеете? — весело спросил я.
— Мала-мала умеем, — осторожно ответил один.
— Я тоже умею. Гляньте-ка, какая добыча! — я вытащил из-под лавки рогатую голову Трима и приподнял над бортом. — Красавчик! — кинул обратно. — Слушайте меня, жители Гюнайдына. Через три дня я приду сюда с человеком, который будет принимать ваш ясак для меня — чтоб все до единого на этом месте собрались. Платить будете мясом. Кто захочет продать сверх положенного — приказчик всё купит, оплата сразу, цена честная. Шкурки тоже будем покупать, но только хорошо выделанные. Всё ясно? Отчаливаем.
27. ПОД ВЕЧЕР
ХОЧУ ВЫХОДНОЙ ОТ ВЫХОДНОГО
Драккар, поднятый на пяток метров вверх, удалялся от задумчивых якутов со средней возможной скоростью — чтобы конница успевала. Хаарт оглядывался по сторонам горизонта, опершись лапами о борт.
— Что думаешь? — мне стало интересно.
— Думаю, что для меня это очень странно — хотеть всё время жить в холоде, отдалиться от людей… Ты можешь сказать, князь, что мы тоже согласились быть ожившей бронзой и пренебрегли человеческим обличьем. Но мы хотели сопровождать избранного нами бога, — волк отвернулся от пейзажа и уселся на палубе. — Здесь между нами есть сходство. Эта удивительная женщина тоже хочет бесконечно сопровождать избранную ей стихию, и я не осуждаю её. Но… мы всё же не собираемся отказываться от своих личностей, а аватары, как я слышал, со временем теряют понимание индивидуальных границ. Возможно, потому, что боги — личности, а стихия, как ни крути — безлика.
А волк-то у нас философ!
— Такое происходит, — согласился я. — Особенно у чрезвычайно уравновешенных магов. Будем надеяться, что с бабушкой Умилой это случится как можно позже, всё же, слишком она взрывная.
Я решил, что маны у меня достаточно и направил драккар вниз.
— Приготовиться к порталу!
В Засечине, увидев нас, в очередной раз обалдели. Ну а куда я с этим драккаром? В московский двор поставить? Очень смешно. Была бы крыша не шатром, можно было бы сверху дома пристань со сходнями присобачить, но пока что вариант столь значительных изменений конструкции особняка я не рассматривал.
У крыльца, кстати, в ряд стояло несколько каменных статуй юных волколаков разнообразного вида — должно быть, притащенных на лобное место в назидание остальным. Судя по разнообразию, упрямые щенята хотели доподлинно убедиться в том, что все запреты до единого сработают. Ну, пусть. Как говаривала моя матушка: до кого через голову не доходит, дойдёт через битую ж*пу.
К драккару приставили особую кхитайскую охрану, мы с Кузьмой провели ревизию старых защитных заклинаний, подновили все, из бошки Тримовой остатки энергий вытянули, велели дополнительно закоптить и над воротами повесить — и наконец-то отправились домой. Завтра опять учёба эта дурацкая, а мы все выходные носимся, как савраски.
Выгрузились в особняке аккурат под запланированное выступление — трубадуры и кхитайские акробаты, я чуть не забыл про них! Третий день ведь уже народец любопытный тешут. Вышли мы с Кузьмой на Фонтанный бульвар, со стороны посмотрели — после произошедшего буквально пару часов назад разгрома йотунов, зрелище казалось призрачно-нереальным. Музыканты с балкона в дудки дуют, скрипки пилят, внизу на пятаке, стойками с цветными лентами огороженном, акробаты хитро скачут. Вокруг публика, глазеют, хлопают, магофонами щёлкают.
— О, кстати, магофон! — вспомнил я. — Разобраться надо, а то мы так купили и успокоились, валяется в чемодане, кирпич кирпичом.
И пошли мы разбираться: куда тыкать, на что жать, чтоб звонки совершать, фотки щёлкать и прочее. Непривычно. С яблочком по блюдечку хоть поговорить можно, а эта — коробка бессловесная. Но разобрались, теперь своя станция в кармане. Оказывается, с магофона даже на обычный телефон звонить можно.
— Ну неужели всего три часа, — удивился я, — а можно уже упасть и ножки вытянуть?
— В больничку зайти, — напомнил Кузя.
— Ядрёна-Матрёна!
— А бабёнок много должно скопиться, нас сколько не было, — ещё более нейтрально высказался Кузя.
Хотя, чего я, собственно, брюзжу? Праздно валяться никогда особо не любил. А за час в той больничке на хорошую пятёрку подняться можно. А если ещё и укол отвратный влупить? А судя по хвосту очереди, который из больнички торчит, пойдём мы сейчас с Кузьмой доктора с диковинным инструментом изображать и подрастём неимоверно. К тому же, как оказалось, из камнерезной мастерской привезли первого симурана, и его вполне можно было обработать и установить на балкон, чтобы крылатый пёс присматривал за порядком, имея возможность быстрого перемещения, если вдруг кто-то затеет проникновение сквозь окна парадного фасада.
И мы пошли. Прошлись вдоль очереди. Точнее, я прошёлся, прижимая страдалицам к руке непонятную железяку, в которую превратился Кузьма, у каждой изымая зародыши смерти, а некоторым — выкашивая ростки вредных имфекций(если я правильно запомнил это странное слово). Потом зашли в палаты, «приняли» всех лежачих пациенток.
— Так, мне бы скинуть лишнее, — держась несколько напряжённо, сказал Кузьма, и мы поскорее занялись преобразованием симурана из просто каменюки в высокоуровневого голема.
Напоследок я вызвал Фёдора, обозначил ему круг вопросов — куда, с чем (и с кем) он должен будет наведаться на предстоящей неделе. Затем велел обсчитать налоги — ещё с государевым Земельным приказом да с Казной мне проблем не хватало! — да выяснить, не возьмут ли они камешками, чтоб не метаться с перепродажами.
Под самый вечер взял тетрадку малого размера, толстенькую, да записал в неё всякое, что потребно не забыть, и список дел на ближайшее время, а то от суеты уж голова пухнет. Вот, кстати, во вторник девочки придут в гости, эксперимент ставить. Надо бы проверить, как там палаты гостевые подготовлены…
Старт третьего тома «Пожарского» — прямо сейчас! Приглашаем всех! https://author.today/work/348710