— А это критично? — серьёзно спросила Ирина.
— Коне-е-ечно, милая моя, коне-е-ечно! Между Копыловыми и Мантуровыми клановая война уж полвека тянется. Ах, какой вышел скандал! Болеслав сразу прошение на имя государя подал и из рода вышел. Правда, фамилию ему пожаловали с намёком на прежний род, но тут уж другая тема. А Юленьку-то родители заперли в терему, магофон отобрали, охрану приставили, ни тебе выйти, ни весточку передать.
— Да вы что! И как же им удалось?..
— А вот, удалось! Не даром Юля целительница. Выпила несколько эликсиров, да в такой последовательности, что сердце почти остановилось. Как увидели охранницы, что девица-то посинела да сознание потеряла — панику подняли, скорую вызвали. В дворянский госпиталь, с мигалками. А она в реанимации в себя пришла да ночью и сбежала. Пока её искали, пока то-сё, они уж успели брак в царской канцелярии зарегистрировать. Всё! Не подкопаешься!
— Поразительно!
— Поразительно-то поразительно, — Аристина философски отхлебнула остывший чай, — только ни тот, ни другой род молодых не принял. Попытались они в один, в другой клан ткнуться — ан никто не захотел с их родами отношения портить, не приняли их. А Болеслав тоже гордый. Взбрыкнул, да и не стал пороги оббивать. Так и остались они с Юлей сами по себе. Начнётся война — Болеслава на лоскуты рвать начнут. Царская охрана, гвардия, ополчение — всем боец нужен, да такого класса. А жена на кого останется? Так что, я думала, что он сразу примчится. Выходит, ошибалась.
И тут явился посыльный с докладом, что явился по душу князя Пожарского человек по фамилии Монтеев.
— В малую гостиную зови! — велел я, прихватил Кузьму с Горынычем и пошёл договариваться с новым, я надеюсь, союзником.
Всё случилось так, как только что расписывала Аристина. Какой бы ты ни был гордый, а двое детей (плюс третий на подходе) заставляют думать не только о чувстве собственного достоинства. Впрочем, я с Болеславом держался спокойно и уважительно. Поговорили. Место в клане я ему предложил пока временное. Вдруг да не сойдёмся на почве жизненных принципов? Грузовик с кхитайцами за семейством я отправил.
Видно было, что магистр хочет мне задать некоторые вопросы, но не может для себя решить: уместно ли это.
— Спрашивайте уж, Болеслав Константинович.
Он несколько неловко откашлялся:
— Дмитрий Михайлович, могу я поинтересоваться: маскировка на универсальном павильоне в тренировочной зоне Академии — ваших рук дело?
Ярена, поди подсказала.
— Моих.
— И как же это?..
— А вот у Тихона Михайловича попро́сите, — я кивнул на Змея, — он вас тоже научит.
Всё-таки удобно архимага под рукой держать. Всё хитромудрое на него спихнуть можно.
— Конечно, научу, дорогой! — Горыныч, неожиданно оказавшийся в центре внимания, довольно развалился в кресле. — Расскажу, покажу, такая маскировка будет — вах! Песня, а не маскировка.
— А способу постановки штормового многопланового заклинания?.. — с возрастающим интересом загорелся Болеслав.
— Дак я же это… — Горыныч сразу сел прямее. — Я ж со штормами…
— Научит-научит! — бодро вклинился я. — И расскажет, и покажет, верно, Горыныч? Вот только в Засечине чуть обустроимся — и можно будет тренировки начинать.
— А-э-э… да? — Змей выпучил на меня глаза и губы его непроизвольно сложились дудочкой, словно вот прям щас произойдёт внеплановое извержение пламени. — Ну-у-у… — и тут мысли в его голове видать, догнали друг друга и выстроились в нужный ряд. — Ну, так уж и быть! Если князь разрешает — покажу. Всё ж таки мы теперь в одной лодке, да? Надо, чтоб наши бойцы были максимально подготовлены — праильно? Высший класс. Ты, Болеслав, давай, семью перевози, а там мы тебя поднатаскаем.
Он дождался, пока шаги заторопившегося домой магистра затихнут на лестнице и прошипел:
— Ты чё, Митька, я ж со штормами не умею!..
— А я тебя научу, — усмехнулся я. — Мы ж теперь одна команда, надо мне тебя подтягивать.
Горыныч фыркнул:
— Тогда уж и ты по зооморфологии давай включайся.
— Обязательно. Как только с основными проблемами разгребусь…