Я пожал плечами:
— Да хрен бы я знал! Я тебе что — агроном сын агронома?
— Пошли! — Горыныч встал, таинственно блестя глазами. — И ты, Кош, тоже. И Кузьма. Для общей, так сказать, пользы.
— Да куда идём-то? — идея куда-то переться с нетрезвым Змеем, да на ночь глядя, казалась мне не самой блестящей.
Но Змей уже сгрёб Коша в охапку и шагнул с ним в трёхголовый портал, крикнув оттуда:
— Ну вы идёте — нет?
Мы с Кузьмой переглянулись.
— Пошли, что ли, — вздохнул Кузьма, — а то наворотит он там без нас…
Помещение, судя по эху, было огромным. Причём, и в высоту, и… да во все стороны! Где-то вдалеке чадили тусклые факелы. Над головами гулко разнеслось:
— Как смеете вы, смертные, тревожить покой великого бога Анубиса?
— Ты как старого приятеля приветствуешь, Ан, собака сутулая? — весело заорал Змей и устремился во тьму: — Пошли, а то он свою царственную жопу хрен от стула оторвёт.
— И не от стула, а от трона! — обиженно прогудел голос. — Ты чё явился, Себек*, а? Договорились же?
*Себек — крокодилоподобный
египетский бог,
надёжный защитник
богов и людей,
который свирепостью
отпугивает силы зла и тьмы.
Гарант разливов Нила
и хороших урожаев.
Со временем отошёл
в тень других богов.
— Да ладно, ладно, — успокаивающе проворчал Змей, бодрым шагом двигаясь в сторону факелов; мы потянулись следом. — Я на твоё место не претендую, но видишь ли… — мы вошли в круг света и разглядели сидящего на троне с высокой спинкой мужчину с собачьей головой. Или шакальей? — … обстоятельства вынуждают.
Горыныч остановился напротив трона и широко улыбнулся:
— Не делай резких движений, и я не буду напоминать жителям Египта, кому они обязаны плодородием долины Нила.
Анубис поморщился, обнажая острые шакальи клыки:
— Да вы пьяны!
— Ой, ты глянь, какие мы щепетильные! — Горыныч, по-моему, нарывался. — Да, мы пили! И моё вино лучше, чем твоё ячменное пиво!
Анубис скрежетнул зубами, но проигнорировал этот выпад:
— И чего ты хочешь?
Змей слегка покачнулся и оперся о моё плечо:
— А чё мы хотели-то, а?
— Ну, судя по поведению, — кисло прокомментировал Кощей, — данъ за трыста лэт.
С этой фразы нас со Змеем почему-то пробрало на смех, и мы совершенно по-глупому начали хихикать.
Анубис вздохнул, подпёр подбородок кулаком, сложил брови домиком и тоскливо обратился к Кощею:
— Чё им надо, а?
— Голод идёт, — пояснил Кош. — Египет он зацепит сильно меньше, чем наш север. Я могу предложить тебе увести отсюда этих замечательных магов в обмен на регулярные поставки зерна.
— Он обещал, что больше не будет просить жертв! — Анубис обвиняюще ткнул пальцем в Горыныча. — Речь, правда, шла о юных девах, но дело в принципе!
— Да ради бога! — щедро махнул рукой Кощей. — Не надо нам ваших жертв. Мы вполне платежеспособны. Цены только не дери, иначе я за этих двоих не отвечаю.
В общем, дальше для меня всё было несколько смутно, но Кош уверяет, что он договорился и ценник вполне сносный.
А вот на следующее утро он до глубины души поразил меня вопросом:
— А почему Ярена к завтраку не вышла? Я понимаю, вредность характера и прочее, но поздороваться-то со старым другом можно было себя заставить.
Я смотрел на него, не вполне понимая, о чём, собственно…
— А почему ты решил, что Ярена здесь?
— А что, она сразу по своим делам отправилась?
Я слегка тряхнул головой:
— Кош, да я понятия не имею, куда она пошла и где сейчас есть!
— Погоди, мне сказали, что с тобой ушла немолодая магичка. Я думал — Ярена?..
— Немолодая магичка — это наша алхимичка Аристина! А Ярену в Академии никто иначе как почётным ректором не называет!
— Ёшки-матрёшки, а Ярена-то тогда где?
— Выходит, в числе захваченных?
— Так говорили же, царевич вдогон помчался, — расстроенно вскочил Змей, — отбил пленников-то?
Новости знал Фёдор, звонивший с утра в столицу. И ничего утешительного сообщить нам не смог. Царевич с ближней дружиной вернулся в царские палаты заполночь. Никого они не догнали, все отряды душегубцев, и альвийское посольство, и захваченные ими люди — всё как в воду кануло.
Пленных, соответственно, не вернули. Более никто ничего внятного о происходящем поведать не сумел.
Змей болел с похмелья (больше по идеологическим соображениям, чем на самом деле), сетовал, что «вчера предлагал альвов догонять, а вы не захотели!», переживал за Ярену, всячески расстраивался и то и дело планировал обратно впасть в депрессию. Кош выписал ему какие-то пилюльки и отбыл на Ольхон, ибо там без него всё разъезжалось по швам.