— Да, — не стала отпираться та. — Я надеялась, что успею, но оказалось слишком поздно. Я… долго шла.
— Я же спрашивал: справишься сама или нет⁈ — возмущённо развёл руками Кузя.
— Кицунэ должна справляться, — ниппонка нахмурилась, — иначе грош ей цена. Да и что бы ты сделал?
— Отнёс бы тебя к лекарю, например?
— Ладно, — остановил их я, — толку спорить теперь? Итак, ты хотела встретиться с кем-то из нас? Или… с Горынычем?
Лиса слегка вздрогнула.
— И с ним тоже, но… я не думаю, что он согласится со мной говорить.
— Весьма похвально, что ты начала думать, — похвалил я. — Значит, со мной? Или с Кузьмой?
— С вами, лиса поколебалась, — могу я просить вас о разговоре наедине?
— В присутствии Кузьмы, от него у меня секретов нет.
— Я так и думала.
— Что ж, пошли ко мне в кабинет.
Мало ли что у этого славного персидского юноши в вещах спрятано? Вдруг прослушка какая-то?
Скучающая в кабинете Горгона с любопытством уставилась на ниппонку:
— Ух ты, кицунэ! Привет!
— Привет, — проворчала та. — Можно подумать, ты раньше меня не видела?
— Сомневалась, так скажем. Я, видишь ли, следящий артефакт, и отчётливо вижу лишь тех, кто мне поручен к наблюдению, — волосы-змеи на голове Горгоны чуть дрогнули: — Хочешь меточку?
Лиса передёрнулась:
— Нет, спасибо!
— Погодите, девочки, — я сел за стол. — Рыжая дама хотела мне что-то сказать.
Ниппонка вдруг склонилась в покаянном поклоне:
— Господин Пожарский, я прошу у вас и у вашего младшего отражения прощения за все неприятности, которые причинила вам по собственной глупости.
Вот такого определения Кузьмы я ещё не слышал! А он невозмутимо спросил:
— Что, карму испортила?
— Мой поступок, — согнувшуюся лису почти не было видно из-за стола, и голос её звучал глухо, — очень дурно сказывается на всех моих… возможностях. И чем дальше это будет длиться, тем ситуация будет становиться хуже для меня.
Я не очень разбираюсь в лисьих взаимоотношениях с мировым эгрегором. Слышал, что существа они, вообще-то, шкодливые и временами даже пакостные. Почему бы очередная каверза должна была ударить по ней самой? Потому что объекты воздействия стояли выше неё в магической иерархии? Я ещё так себе, а Кузьма с Горынычем — так точно. В этом дело? Возможно-возможно…
— Ну, допустим… да разогнись уже, невозможно так разговаривать! И садись, стул вон… — лиса уселась, и я продолжил: — Допустим, мы тебя простим — и я сам, и Кузьма, и Горыныча уговорим, хотя эта задача представляется мне почти невыполнимой, уж больно он оскорбился. А что нам за это будет? Только не надо сейчас мне восточные полюбовные фантазии предлагать, у нас тут война, нестроения и голод на носу.
Кицунэ растерянно захлопала глазами.
— Слу-ушай! — Кузя слегка опёрся о стол кончиками пальцев и посмотрел на лису, потом на меня. — А давай мы её к рыбакам отправим?
— К кому? — удивилась лиса.
— Безопасность обеспечить? — прикинул я. — А что… Тебя как зовут?
— Каэде, — ничего не понимая, ответила лиса.
— Слушай, Каэде. Домой тебе тащиться всё равно нельзя. Там тебя сразу под горячую руку на голову укоротят. Или ещё чего придумают, неприятное и мало совместимое с жизнью. Значит, тебе надо где-то пересидеть, пока все успокоятся и подумают, что ценный специалист и оступиться может, зачем же сразу голову рубить, да?
— Да! — сразу согласилась лиса.
— Чтоб все осознали, как им без тебя грустно и одиноко, и как не хватает твоей помощи, нужно лет десять-пятнадцать. Тогда тебя знаешь как встретят! Ну, пальчиком погрозят немножко или, допустим, слегка отшлёпают, — Каэде моргнула. — Это я так, предполагаю. Десять с хвостом лет скитаться — занятие унылое. А мы с Кузьмой предлагаем тебе увлекательное… — Кузя фыркнул. — Ну, ладно, не сильно увлекательное, но важное и полезное дело. Есть у нас в глухих Сибирских лесах рыбацкая деревенька. И есть опасения, что местные перекупщики не очень довольны тем, что рыбаки перестали отдавать им улов за копейки. Деревне нужна защита. Ты, конечно, не семь самураев, если каждый хвост за бойца считать, но справишься, я думаю, даже лучше.
— И кроме того, — голос Кузьмы стал вкрадчивым, — ты ещё не знаешь, что это за река.
— И что это за река? — с подозрением спросила Каэде.
— Енисей! — Кузьма выложил имя, словно козырную карту. — Мало найдётся рек крупнее и полноводнее его. Если ты завяжешь отношения с духом этой реки…
Каэде резко выпрямилась:
— Так он же женат! А если она…
— А!.. — махнул рукой Кузьма. — Это всё видимость одна, для приличия! Все знают, что Ангара просто от отцовского контроля хотела сбежать, поэтому наобещала Енисею всякого. А на самом деле она ещё до Енисея с Иркутом встречалась, только замуж за него не захотела идти. Иркут — он парень мутный, может, поэтому. А с Енисеем они только по документам, так-то у него интрижек на стороне полно, Тунгусок только две, не считая прочих мелких. Но это несерьёзно всё.