В этом месте Марина чуть в обморок от облегчения не упала! Не придётся его долго и хитро уговаривать!
А Трубецкой, решительно развернувшись, добавил:
— Но не скандально. Тихо бежать. Сделаем так, — он снова заходил по комнате, — я письмо напишу. Якобы, от нашего с Лизкой батюшки. Дескать, не гневается он более и призывает нас пред свои светлы очи для отеческого благословения. По причине… недомогания, скажем. И просит приехать меня с невестой, — он резко развернулся на каблуках и ткнул в Марину: — Вы поедете под видом моей невесты, Анастасии Салтыковой. Отец сейчас в Туле, воеводой передового полка. Там мы сможем укрыться.
— И… на чьей же стороне Тула? Не выдадут нас обратно?
Юрий ответил честно:
— Тула колеблется. Но я приложу все усилия, чтобы убедить их в правильности выбора. Думаю, когда они узнают истинные намерения альвов и положение царя Дмитрия, то примут единственную возможную сторону. Вашу.
Это уже было что-то.
— Хорошо, пусть так.
Однако, в плане обнаружились неучтённые факторы. Настя.
— Как⁈ — вопрошала она и по лицу её текли слёзы.
Обе фрейлины были призваны в спальню для посвящения в стройный план Трубецкого, и у Анастасии от услышанного случилась форменная истерика
— Марина! Ты же сказала, что мы поедем вместе, и Юра будет со мной, потому что он — мой жених?..
— Не забывай, Анастасия, что ты говоришь с царицей! — топнула ногой полячка. — Мне нужно скрыться под твоим именем — как ты не поймёшь?
— А я, значит, — у Насти внезапно высохли слёзы, — останусь тут? С этими? На растерзание, значит? — она сердито подскочила: — Не согласная я!
В этот момент Лиза, тихо курсирующая по комнате, подошла к Насте сзади и накинула на неё большое покрывало, в которое недавно куталась новобрачная.
Настя, девка рослая и довольно спортивная, скинула Лизку, словно овчарка мелкого пуделя, но тут подоспел Юра. Пока Марина, взвизгнув, шарахнулась в сторону, Трубецкие в четыре руки скрутили брыкающуюся Настю, стянули ей руки и ноги, использовав вместо верёвок свои пояса. Салтыкова билась и рычала.
— Не задохнётся она там? — в голосе Лизы шевельнулась жалость.
Юра пожал плечами, вынул нож, в иных местах способный сойти за короткий меч, и принялся ощупывать лицо своей невесты.
— Ас-с-с!.. — отдёрнул он руку. — Будешь кусаться, так оставлю! Задыхайся как хочешь! И не дёргайся, а то зарежу ненароком!
Пока Юра прорезал в покрывале дыру, Лиза бормотала неостановимо:
— Ну, Настенька, лапочка, это же для твоего же блага! Найдут тебя, сразу будет ясно, что ты не своей волей, что тебя заставили…
— А-а-а-а! Тварь! Предательница! Подруга, называется! — глухо вопила Салтыкова. Наконец одеяло поддалось, и в круглой прорехе показался очень громкий рот: — А ты, Юрочка, попомни, муженёк будущий! Придёшь у меня ложа просить! Хрен тебе что обломится!..
Трубецкой хмыкнул, достал из кармана носовой платок и хладнокровно организовал Анастасии качественный кляп:
— В таком случае, сударыня, можете считать нашу помолвку расторгнутой.
Эти слова Настю как громом ударили. Как?.. Вот так просто — и всё?.. И он сейчас просто так возьмёт и уйдёт, что ли?.. Но спрашивать возможности не было. Она бессильно дёргалась, слушая, как трое заговорщиков решают, в чём лучше всего ехать Марине.
— Может быть, мне надеть вот это невесточное платье? — слышно было, как полячка перемещается по комнате лёгкими шагами, поднимает брошенное в угол, смятое родовое венчальное платье Салтыковых. — И подходящее к нашей… э-э-э… легенде? Сверху фату накинуть…
— Ну, я не зна-а-аю… — протянула Лиза.
Не знает она! Сучка мелкая!
— Нет, — отверг идею Юра. — Это будет кража родового артефакта. Начнётся клановый конфликт. Нет, нельзя. Положите ей на кровать. А сверху одеялом накройте, как будто спит.
— М-м-м! М-м-м! М-м-м-м! — яростно зарычала сквозь кляп Настя, но Лиза только по боку её похлопала:
— Ничего-ничего, всё образуется…
— А фату мы вам и так накинем, — донёсся голос Трубецкого с лестницы, — прямо поверх шапки. Никто не полезет проверять. Традиция…
— Пока, Настюша, — Лиза снова похлопала её сквозь одеяло, — не скучай.