Но не в Германию же за теми машинами, в самом деле, ехать? Единственный известный всем нам завод, который выпускал самую разнообразную технику, был Муромский. С них решили и начать.
Накануне я созвонился с Илюхой. Тот моему выходу на связь страшно обрадвался:
— О, князюшко! Сколько лет, сколько зим!
— И тебе не хворать, добрый молодец, — в тон ответил я. — А скажи-ка мне, свет Илюшенька, силён ли ты в делах клановых настолько, чтобы организовать мне встречу с кем-то из твоих старших?
— Насколько старших? — напрягся Илюха.
Горыныч, который сидел рядом со мной и молча слушал разговор, слегка сморщился и неопределённо пошевелил пальцами.
— Средне, — сказал я. — Чтоб обстоятельно и толково мог по поводу некоторых специфичечких автомобилей пояснить. И чтоб не пытался втюхать всякое барахло.
— Ну, ты меня удивил! — хохотнул Илья. — Я думал, ты пригласительный хочешь.
— Какой пригласительный? — не понял я.
— Так на праздник, к Московскому двору.
— Ну, извини, я тут в своей глуши новости не очень получаю. И что у вас за праздник? Не тебя, часом, оженить собрались?
— Ты чё, гонишь, что ли⁈ — заржал Илюха. — К царскому двору! Новый год же, отца распорядителем назначили, второй день телефон разрывается, все приглашения хотят.
Новый год?.. Я держал трубку перед собой и конкретно тупил. Какой ещё новый год, он же весной? Или они как сканды, Самхейн собрались отмечать? Так прошёл он уж давно. Да и Йоль прошёл! Число-то уж какое?..
— Алё! — приглушённо воззвала трубка Илюхиным голосом. — Алё-о! Дима!
— Да-да, — я нахмурился, возвращаясь в нить беседы, — нет, мне не приглашение. Мне бы по делу поговорить.
Илья слегка помялся:
— Сразу предупрежу, Мить, никаких армейских заказов сейчас не берём. Без объяснений.
Да какие уж тут объяснения, если вы для Московского царского двора праздники устраиваете! Тут и так всё яснее ясного. Впрочем, этого я Илье говорить не стал.
— Мне не про армейские. Больше ничего по телефону сказать не могу.
— Ла-адно, — Илюха явно заинтриговался. — Жди, согласую и перезвоню.
Через пять минут мне предложили несколько вариантов времени, из которых я выбрал ближайший: назавтра, в нейтральное время, между обедом и ужином.
РУССКИЕ МАГИ В АЛЬВИЙСКОМ ТЫЛУ
Сергей вернулся первым. Притащил сухостоину, несколько коряво разломанную на куски. Всё потому, что ледяными копьями дерево рубить не очень удобно. Часть уложил в печку. Звенислава запустила туда же весёленький небольшой файербол, печка загудела и быстро начала отдавать тепло.
— Интересно, Ваня скоро придёт? — Люда скинула покрывало. — Есть хочется, ужас.
— Не знаю, — Звенислава устало облокотилась о стол. — Через час, может.
— Слушайте, а он же сказал, совсем немного времени осталось! Ну… До возврата в обычное состояние… — Люда захлопала на подругу глазами.
— Что, думаешь, остынет и замёрзнет? — не поняла Драгомирова.
— Да нет! Ну… он же остынет, и… как бы…
— Я понял, — сказал Сергей и поднялся, прихватив сумку с одеждой, — встречу его на входе.
— Давай! — девчонки проводили его взглядами и почти весело переглянулись.
— Как думаешь, куда нам отсюда двигать? — Звенислава продолжала кутаться в покрывало.
— Не знаю, — Людмила, совсем согревшись, деловито закрутила над столом маленький очищающий вихрь. — Сложно нам будет местными прикидываться. Да и Ярена Васильевна. Как её замаскируешь?
— Мда-а-а… Если бы можно было хотя бы энергию ей передать… Интересно, зачем ей мышиный скелет?
— Не знаю. Придёт в себя — объяснит, наверное.
— Может быть, — слегка усмехнулась Звенислава. И обе закончили привычной шуткой: — Но это неточно.
— Божечки мои, надо же, я снова могу смеяться! — Люда изумлённо покачала головой. — Кто бы мог подумать!
— Да уж… Слушай, а я сколько времени уж выбралась из подвала, каждый день почти видела эту, — Звениславе не хотелось называть Моргану по имени, словно она могла бы их услышать. — А она никогда ведь не смеётся. Не улыбнётся даже.
— А Ярена смеётся?
— Понятия не имею. Я её на посвящении первый раз в жизни увидела.