Чтобы взмах хвостами получился достаточно мощным, лисе, тем более с учётом одной выведенной из строя ноги, пришлось довольно широко расставить задние лапы. И своей цели она добилась: даже максимально уменьшив урон благодаря сокращению дистанции, я всё равно схлопотал переломы минимум двух рёбер и, кажется, внутреннее кровотечение.
Но в то же время настолько жёсткая стойка не позволила ей достаточно быстро убрать лапу с траектории моей атаки, или хотя бы уменьшить урон, поджав лапу под себя. В результате чего мой лоу-кик, врезавшийся в середину её голени, переломил лапу лисы как сухую палку, наружу даже показалась кость.
В следующее мгновение хвосты лисы начали биться во все стороны, в моих руках будто оказался клубок беснующихся змей. Удержать их в таком состоянии было совершенно невозможно и пришлось разжать руки и, оттолкнувшись дополнительно ногами, позволить откинуть себя в сторону.
Очередной своей цели по крайней мере я уже добился, переведя лису с четырёх лап на две. Правда, и цену пришлось заплатить немалую.
Холод от её хвостов, которые я держал в максимально крепких объятьях почти секунду, на этот раз проник глубоко в мои внутренности. Несмотря на максимально жаркую обстановку и несущийся по телу адреналин меня колотило от холода, а каждый вдох будто вгонял в лёгкие миллион крошечных иголок.
И проблемы на этом даже близко не заканчивались. Лишившись левой передней и правой задней лапы, лиса потеряла восемьдесят процентов маневренности.
Однако, как монстр, уже начавший свой путь к уровню Майигу и обладавший куда более высоким, по сравнению с обычными чудовищами интеллектом, она, похоже, как и я, прекрасно понимала своё положение. И вместо того, чтобы продолжать с большой вероятностью проигрышный бой, она решила временно отступить.
Из её пасти вновь раздалось агрессивное шипение, но на этот раз «адресатом», похоже, был не я. Потому что семёрка монстров уровня четвёртых и пятых ступеней, до сих пор лишь неуверенно переступавших с лапы на лапу в десятке метров от нас, тут же, взревев, бросилась ко мне.
Сама же лиса, воспользовавшись хвостами, чтобы хотя бы отчасти компенсировать неустойчивое положение тела, отскочила далеко в сторону и там легла. Видимо решила восстановить силы и, возможно, даже залечить нанесённые мной травмы. Кто его знает, какого уровня достигала регенерация монстров на таком уровне мощи.
Очевидно, повинуясь приказу сильнейшего, шестилапый медведь, двухглавый волк и остальная мелочь не позволили бы мне приблизиться к лисе. И пока она восстанавливалась, я бы только больше уставал, в результате чего либо погиб от лап подчинённых монстров, либо, когда расправился бы с ними всеми, уже не имел бы никаких сил для сопротивления.
И тактика, вообще-то, была максимально грамотной. Думаю, в истории человечества невозможно было сосчитать количество битв и даже целых войн, выигранных благодаря ей. К тому же у меня действительно было немного времени до истечения срока действия пилюли и каждая секунда промедления могла стать фатальной.
Вот только лиса не учла двух факторов.
Во-первых, где-то семьдесят процентов урона, что она мне нанесла, приходилось на её ледяную магию.
Да, трещины в костях и кровотечения из рваных ран были неприятны. Но ещё до её появления я был покрыт куда бо́льшим количеством подобных ран и пара новых сильно хуже бы не сделала. А вот обледенение, в особенности заморозка внутренних органов, было куда более серьёзной проблемой. Но, отступив и перестав меня морозить, лиса позволила моему телу себя разморозить, сводя на нет больше половины своих усилий.
А во-вторых, я всё-таки был не просто очень сильным и большим человеком. Я был Пожирателем.
До сих пор, в хаосе и кутерьме боя против десятков противников воспользовался своим родством с мерзкими червями имперцев мне было невозможно. Но теперь, когда против меня было относительно немного врагов, а я сам стал намного сильнее любого из них, ситуация менялась в корне.
Скорость, несравнимая с той, на которой я двигался в начале этого сражения, на самом деле не длившегося даже пяти минут, в мгновение ока доставила меня прямо к одному из более слабых монстров.
Здоровенный, размером с какого-нибудь жирафа, козёл-переросток попытался боднуть меня рогами. Но я без особого труда уклонился и, подскочив под брюхо парнокопытного, выкинул руку вертикально вверх, пробивая грудную клетку монстра.
Вырвать сердце, которое, с учётом габаритов твари, должно было быть размером с крупный арбуз, очевидно не представлялось возможным. Но, когда я выдернул руку, на меня, будто в тропическом душе, хлынул поток горячей и сочной крови.
Кровь пумы уровня второй ступени почти не содержала энергии. По крайней мере на моём уровне её было настолько мало, что я её даже не ощутил. Но вот кровь прямо из сердца монстра уровня пика четвёртой ступени — совсем иной разговор.
Умывшись в ней и подставив широко раскрытый рот под поток, я отчётливо ощутил хлынувшую из желудка по телу пикантно-острую силу. Мгновенную регенерацию, подобно «сердцам» поглотителей эта сила не принесла. Но все мои раны тут же начали нестерпимо зудеть и чесаться, что явно свидетельствовало о начавшемся процессе заживления.
К тому же, как мне кажется, сыграла свою роль пилюля, вытягивавшая из моих клеток всю накопленную энергию и поспособствовавшая более быстрому усвоению силы из звериной крови.
Тем временем на меня сбоку уже наскочил другой монстр. Варан или какая другая ящерица, вымахавшая до размеров небольшого автомобиля, попыталась укусить меня своей крокодильей пастью за икру, пока я принимал кровавый душ.
До принятия пилюли я бы попытался увернуться и контратаковать. Теперь я чувствовал, что способен куда на большее. Так что вместо простого контрудара я поймал правой рукой варана за верхнюю челюсть, а левой, более подвижной, нанёс сокрушительный удар прямо по голове ящерицы.
Монстр тут же обмяк, даже не успев прикусить мне пальцы. А в следующую секунду я, просунув пальцы левой руки монстру в глазницу, разорвал напополам его череп, откинул «крышку», схватил пригоршню желеобразного мозга и закинул в рот.
У людей мана была почти полностью сосредоточена в крови, а потому самыми питательными частями были сердце и печень. Но у чудовищ, похоже, сила была равномерно рассредоточена по всему телу.
Потому больше всего её должно было быть в тех органах, которые и у обычных существ потребляют больше энергии. А мозг, насколько я знал, потреблял целую кучу калорий.
И в своём предположении я не ошибся. Вкус сырого мозга был далеко не таким приятным, как у крови. Но внушительные объёмы содержащейся в нём силы компенсировали всю неприятность его текстуры и вкуса.
Следующим стал двухглавый волк, которому я, не став долго думать, что сделать, оторвал одну из бошек. Потом получил от шестилапого медведя ещё один удар, но за счёт эффекта пилюли не только смог выдержать, но и провёл контратаку, отбросив огромную, размером с БЕЛАЗ, тушу на пару метров.
Сердце очередной горной кошки, хрустящая голова здоровенного богомола, раскроенный череп и высосанный оттуда мозг орла-переростка… Напоследок я оставил мишку, которому, разорвав живот, забрался в потроха, чтобы отогреться, а за одно пару раз укусить печень.
Когда в горной долине мы с ледяной лисой остались наедине, на моём теле прибавилось ещё с полдюжины ран и я окончательно утратил контроль над сломанной правой рукой. А также начал ощущать, что эффект пилюли вот-вот начнёт сходить на нет.
Но при этом последние следы обморожения исчезли, а множественные травмы, покрывающие тело, показали первые признаки заживления.
Недовольно шипя, лиса поднялась на лапы. Несмотря на мои опасения, залечить открытый перелом и вывих с разрывом связок за полторы минуты она не смогла. К тому же, судя по её виду, желания сражаться в ней тоже осталось немного.