Особого смысла в том, чтобы собирать силу по крупицам не было. Впереди, в диких землях, ещё будет куча возможностей подкрепиться монстрятиной. А уподобляться тем же падальщикам казалось унизительным.
В результате единственное, ради чего я задержался — это шкура убитого мной шестилапого медведя. По сравнению с той, что мне подарил Тириан, эта была раз в десять больше по площади, а также намного, намного крепче. Новый комплект одежды из этой шкуры, который уже можно было не ограничивать одной только безрукавкой, должен был прослужить мне куда дольше.
Свежевать звериные трупы я тоже умел, мягко говоря, так себе. Но меня спасло как раз то, что шкура была толстенной и дико прочной. Так что мои неуклюжие действия не имели катастрофических последствий.
Промаяться, правда, пришлось больше двух часов. И всё это время лисёнок, которого, разумеется, пришлось выпустить из рук и положить под одним из немногих уцелевших деревьев, почти не переставая жалобно пищал, под конец меня по-настоящему выбесив.
Быть хозяином новорождённого питомца определённо будет сложнее, чем я думал. Однако сваливать обязанности по уходу за малюткой на кого-то другого, Исму или Шиито, я не собирался.
Малыш однажды вырастет, и я определённо не думал держать его рядом с собой как декоративную чихуахуа. Монстр, чья мать была на пути к становлению Майигу, точно не будет слабым, и я намеревался всячески пестовать в крохе боевой дух.
И когда из недоразумения размером с хомячка он станет по-настоящему сильным чудовищем, у него должен быть только один хозяин, которого он будет слушаться беспрекословно. А для этого и заботу, и поощрения, и наказания он должен был получить только от одного человека.
Закончив с медвежьей шкурой, я уселся под то самое дерево и потратил минут пятнадцать на то, чтобы ещё покормить мелочь. Теперь, немного окрепнув, кровь он начал сосать уже с какой-то прямо-таки жадностью, очень забавно взрыкивая фальцетом в процессе.
Конечно, это не могло не радовать, всегда хорошо, когда дети много и сытно едят. Но при этом неизбежно вызывало определённые подозрения.
Когда я обращал Исму в пожирателя, я также отдал ей часть имевшейся в моей крови межмировой энергии, чтобы простимулировать превращение. С крохой я ничего такого не делал, да и не чувствовалось от него ауры поглотителя.
Так что по логике с большой долей вероятности именно мутации и превращения в гибрид монстра и поглотителя лисёнок избежал. Моя кровь помогла ему не столько из-за моего родства с поглотителями, сколько из-за того, что в ней содержалась крайне мощная энергия, благодаря которой его организм смог достичь уровня самостоятельной жизнедеятельности.
Но в биомагии и отношениях поглотителей, людей и монстров я понимал ничтожно мало и вряд ли мог уверенно строить хоть какие-то прогнозы. Реальность могла оказаться совсем не такой, как мне представлялось, и малыш мог вырасти в чудовище в слишком большом количестве смыслов.
Впрочем, пока что это была скорее просто пищащая игрушка, наподобие тамагочи. И не давать ему есть только потому, что мне что-то там казалось, было совершенно нерационально, да и жестоко, чего уж там.
Медвежья шкура не была для меня очень тяжёлой, я и самого мишку умудрился откинуть, пусть и под допингом пилюли. Но вот её размеры на зачастую довольно узких горных тропках были довольно большой проблемой, тем более с учётом того, что в одной руке у меня был лисёнок.
Я думал посадить его в кошелёчек, из которого достал пилюлю. Но кожаный мешочек всё-таки был слишком маленьким, даже для такой крохи, к тому же я очень боялся, что он внутри задохнётся. Так что пришлось мучаться, таща шкуру с десяток километров через кучу подъёмов и спусков.
В результате на дорогу от Оплота через кряж Пяти Великих я выбрался уже ближе к утру, когда небо начало светлеть. К тому же злой и порядком вымотанный из-за побочек пилюли, а также того, что приходилось почти каждые полчаса останавливаться и кормить кроху кровью.
К счастью, догнать караван удалось меньше чем за час. Выяснилось, что через пару часов после того, как я ушёл, у одной из телег, управлявшейся каким-то альтернативно одарённым персонажем и едва не рухнувшей в пропасть, сломалась колёсная ось.
Почти весь вчерашний день был потрачен на то, чтобы исправить поломку. И хотя до темноты они ещё успели преодолеть некоторое расстояние, в целом до привала караван прошёл едва ли треть запланированной дистанции.
Меня, впрочем, подробности интересовали лишь постольку поскольку.
Сдав шкуру Тириану и попросив, чтобы он как-то договорился по этому поводу, я залез в самую прочную на вид телегу, улёгся поудобнее на тюках с какими-то душистыми травами, положил лисёнка на грудь, в очередной раз прокусив себе палец до кости и, дав ему эту импровизированную соску, закрыл глаза, намереваясь проспать ещё как минимум часов десять. Я определённо заслужил.
Впрочем, проснуться самостоятельно мне снова не дали. На этот раз, правда, разбудил меня не лисёнок, а Шиито. Дождавшись, пока я приподнимусь на тюках и недовольным тоном поинтересуюсь, что происходит, япончик объяснил, кажется, уже то ли в третий, то ли в четвёртый раз.
— Тим, вам надо идти! Вас хочет видеть глава каравана!
— Твою мать… — глубоко вздохнул я, сдерживая желание начать крушить всё вокруг. — Чего ему-то надо? Не мог подождать до вечера?
— До него дошла информация, что вы вернулись с детёнышем монстра. Он хочет его купить.
— Передай, чтобы шёл в жопу. Кроха не продаётся. Это всё?
— Нет. Он говорит, что готов обменять детёныша монстра на информацию о Фирсторне и Кантарике. Так что я подумал, что вы как минимум захотите его выслушать.
Сон был безнадёжно согнан. Недовольно рыкнув, я вылез из недовольно скрипнувшей телеги.
— Пошли, поговорим.
Глава 16
Хорид, глава каравана, высокий смуглый мужчина в годах, улыбчивый и, казалось бы, совершенно несерьёзный. В краткие моменты нашего общения он не мог продержаться и минуты без каких-то шуточек и смешков, вёл себя со мной, незнакомцем, максимально расслаблено и даже секунды не раздумывал, когда Рахира попросила позволить нам присоединиться к каравану.
Но и ёжику было понятно, что это — всего лишь маска. Способ скрыть свои истинные мысли и эмоции.
Как бы ты ни был дружелюбен и приветлив со всеми вокруг, без стального стержня, железобетонных нервов и непоколебимой твёрдости было крайне сложно добиться чего-то значительного. А этот персонаж, которому козырял начальник стражи Оплота, явно был далеко не последним человеком не только в Тхалсе, но и даже в мире.
И сейчас, принимая меня в своём личном экипаже, наедине, Хорид продемонстрировал, что действительно на самом деле был совершенно иным человеком.
На меня пристально смотрели внимательные, почти не моргающие, без единого признака весёлости глаза. Оглядев меня, явившегося на встречу в одном кожаном щитке на паху с затянутой вокруг бёдер какой-то тряпкой, он перевёл взгляд на кроху, мирно посапывавшего на моей ладони.
— Вам сказали, почему я хотел Вас увидеть?
— Вы хотите купить моего лисёнка.
— Именно так. И готов в качестве платы предоставить Вам информацию о Майигу Фирсторне, а также о его ручной медведице Кантарике.
— Что вам успела рассказать Рахира?
— Почти всё, — впервые с начала этой нашей «официальной» встречи его губы изогнулись в подобии улыбки. — По крайней мере мне известно, что Вам было поставлено условие убить Кантарику, чтобы сохранить свои жизни.
— И вы в курсе, что это условие касается также и Рахиры? Что, если я не исполню требование Пяти Великих, то она с братьями тоже погибнет?
— Да.
— Надо будет поговорить с ней по поводу того, что и кому можно разбалтывать, — тяжело вздохнул я. — Но с чего вдруг такая щедрость? Если вы были в курсе того, что жизни трёх сильнейших сопровождающих вашего каравана под угрозой, и всё равно молчали, значит информация о Фирсторне достаточно дорого стоит. Неужели по вашему мнению этот лисёнок настолько ценен?