Определённо, моя связь с содержимым аппарата была очень серьёзной. И теперь пришло время узнать, что же это была за штука, подаренная Палему неизвестным истинным богом.
Как и чемодан, аппарат был нещадно разломан на части. Никаких подвижных деталей внутри не обнаружилось. По сути это была просто коробка с одной прозрачной стенкой, внутри которой в специальном держателе был подвешен стеклянный шар. А внутри него, будто комар в янтаре, смутно виднелся объект размером с крупную сливу.
Шар я, разумеется, тоже разбил и после нескольких минут очистки неизвестного нечто от оставшихся кусков стекла, на моей руке оказался неровный, напоминающий металлический самородок, предмет, излучавший во все стороны то самое зеленовато-бурое свечение.
После того, как я вынул его из стекла, свечение стало куда менее однородным. Какие-то части самородка светились сильнее, какие-то — слабее. Но даже от менее активных зон чувствовалась крайне мощная аура поглотителей. Самые же яркие участки фонили мощью, в несколько раз превосходящей даже то, что я ощущал от Толстяка.
Самым же странным было то, что теперь, освободив самородок ото всей «шелухи», я начал ощущать нечто вроде зова. Исходящее из самых недр моего естества желание присвоить себе содержащуюся в нём энергию. И я точно знал, как именно это сделать.
С учётом того, насколько мощной была его аура, и вспоминая, как меня штормило всего от одного из двухсот с лишним «сердец» Толстяка то, что я сделал дальше, нельзя было назвать иначе как безумием.
Но откуда-то из подсознания пришло понимание: умереть я точно не умру. А всё остальное — гори огнём. В конце концов, я обменял на эту хреновину свободу Макторна не для того, чтобы просто на неё любоваться.
Напоследок глубоко выдохнув, будто собирался выпить залпом стакан водяры, я закинул самородок в рот и проглотил.
В отличие от «сердец», эффекта пришлось ждать довольно долго. Только минут через тридцать я начал ощущать исходящее от желудка слабое тепло.
Однако, начавшись, процесс довольно быстро дошёл до момента, когда я уже держался за живот от нестерпимой боли. Сознание посетила мысль, что я всё-таки оказался полным идиотом и сейчас сдохну как какой-нибудь бродячий пёс, сожрав вкусно пахнущую, но несъедобную бяку.
Но, когда мне уже начало казаться, что ещё чуть-чуть — и самородок просто проплавит меня насквозь, боль вдруг резко прекратилась, как и ощущение расходящейся по телу могучей энергии. Будто бы обрубили.
Это было так неожиданно, что на секунду мне даже показалось, что я просто умер и не успел этого понять. Но уже в следующее мгновение стало понятно, что смерть мне пока что не грозила.
Хотя, если считать смертью встречу с создателем — то в каком-то смысле я действительно помер.
Глава 5
Адекватные боги являлись к людям во снах, видениях наяву, в крайнем случае нисходили с ударами молнии или чем-то подобным. Этот ублюдок избрал максимально странный и крайне неприятный способ.
Желудок и горло скрутило чувство подступающей рвоты, сдержать которую не было никакой возможности. Вот только вместо полупереваренных «сердец» из моего рта вырвался зеленовато-бурый туман.
Он не рассеивался и спустя полминуты сформировал передо мной в воздухе настоящее небольшое облачко. И уже в нём, будто проектируемая на дым голограмма, сформировалась жутковатого вида морда.
Больше всего таинственный истинный бог походил на какое-то насекомое. Треугольной формы, как у богомола, башка с четырьмя глубоко посаженными глазами, расположенными по сторонам от вертикальной щели пасти, полной очень мелких треугольных зубов. По контуру морду обрамляли то ли рожки, то ли какие-то наросты на панцире, то ли ещё какая подобная хрень.
— С кем имею честь? — прокашлявшись, поинтересовался я, потому что чудище явно не собиралось начинать диалог, просто пристально меня разглядывая.
— Катрион, — прощёлкала морда своим странным ртом, то и дело перекрывавшим наш зрительный контакт. — Я — воплощение Закона перерождения.
— Приятно познакомиться, наверное, — вздохнул я, честно сказать, уже уставший от происходящей вокруг меня чертовщины. — Ты — спонсор Палема?
— Да. Если он сможет воплотить закон войны, то станет одним из сильнейших моих генералов.
— То есть отчасти твоими стараниями я стал этим грёбанным гибридом человека и поглотителя?
— Отчасти, — немного помолчав, подтвердил Катрион. — Ты… винишь меня в этом?
— Отчасти, — пожал я плечами. — Однако я всё-таки не настолько неадекватный, чтобы обвинять Калашникова во всех убийствах, совершённых его автоматами. Хотя то, что вы, истинные боги, так просто распоряжаетесь судьбами людей и целых миров меня определённо злит, не без этого.
— Но ты всё равно понимаешь, что это привилегия власти, которую ты уже успел испытать на себе, - ничуть не разозлившись, продолжил мою мысль бог-богомол.
Я кивнул.
— Да, есть такое дело. Ты можешь следить за миром моими глазами, как это делают обычные боги со своими последователями?
— Нет. Ты — не мой последователь, как и все те, кто получил крещение в моём Законе. Да и даже если бы это было так, у меня есть куда более важные дела, чем следить за маленьким человечком в одном из низших миров.
— Тогда твоё появление?..
— Меня заинтересовало, что осколок моего Закона начал исчезать. Подобного не происходило ещё ни разу с тех пор, как я его воплотил.
— Ты не выглядишь особо недовольным… не звучишь, — поправил я сам себя.
Мимики на лице Катриона не было ровным счётом никакой.
— Э моции, о которых ты говоришь, мне в целом малознакомы. Я уже давно не рассматриваю вещи в категориях «доволен — не доволен» или «нравится — не нравится». Есть только потери и прибыль. Хотя, разумеется, потери меня не радуют. Но потерянный осколок Закона настолько незначителен, что не стоит и упоминать. Так что пока у меня нет причин для недовольства.
— То есть ты — бизнесмен, — усмехнулся я.
— Я понял смысл, который ты вкладываешь в это слово, — немного помолчав, ответил Катрион. — И, да, я вполне подхожу под это определение.
— Из меня тоже хочешь прибыль получить?
— Я хочу получить прибыль из всего. Однако ты пока что слишком слаб, чтобы от тебя я получил значимую прибыль. Смысла тратить на это силы и время я не вижу.
— И что дальше?
— Ничего. Я утолил своё любопытство, вернул бо́льшую часть своего Закона. Больше ничего мне не нужно. И так то время, что я говорю с тобой, я мог бы потратить на нечто куда более продуктивное.
Вот ведь… и правда максимально деловой подход. И, честно сказать, мне и самому не слишком-то хотелось, чтобы башка Катриона висела передо мной в воздухе дольше необходимого. Тем более не хотелось бы вести с ним какие-то переговоры. Это было, пожалуй, даже более рискованно, чем заключать сделки с Дьяволом.
Однако я не хотел так просто отпускать истинного бога восвояси совсем без какого-то профита. Усилия, в результате которых чемоданчик оказался в моих руках, должны были хоть как-то окупиться.
— Что нужно, чтобы ты согласился вести со мной деловые переговоры?
— Как минимум ты должен быть Майигу.
— Это те, кого в этом мире называют богами?
— Да.
— Хорошо, я понял. В таком случае могу я рассчитывать на приветственный подарок, когда мы встретимся в следующий раз?
— В чём моя выгода?
— Если ты согласишься, я подумаю о том, чтобы не убивать Палема и не сводить все твои труды по его продвижению на смарку.
— Угрозы в мой адрес для тебя малоэффективна, - ничуть не изменившись в голосе даже после такого заявления, произнёс Катрион. — Во-первых, потому что я в любом случае вижу крайне маловероятной возможность смерти Палема от твоих рук. И во-вторых, потому что я в принципе не веду деловые отношения, построенные на угрозах, шантаже и прочем подобном. Если ты хочешь что-то от меня получить, то начинать с угроз — далеко не лучший выбор.