К сожалению (а может и к счастью), агония была по-настоящему адской. И на этот раз моё тело не просто ощущало боль. Энергии, вливавшейся в меня уже даже не только из попадающей в желудок крови, но и просачивающейся прямо сквозь шкуру, было так много, что мои ткани начали буквально тлеть.
Первыми этот эффект испытали на себе крылья. Перепонки сначала стянулись, не позволяя раскрыть их полностью, а потом и вовсе порвались, став слишком хрупкими.
Затем я почувствовал, как иссыхает и превращается в настоящий наждак плоть в полости рта и носоглотке, потом в здоровом глазу началось жжение. Благо, я держал веки плотно закрытыми, иначе потом скорее всего опять пришло бы искать лекаря.
А потом и всё тело начало иссыхать, словно я был вялящейся в коптильне колбаской. И хуже всего было то, что сил на приказ отмены не было. Все они уходили на то, чтобы не потерять сознание и продолжать усваивать мировую ауру.
Мировая аура в моих тканях тем временем продолжала становиться всё гуще. За каких-то десять минут её плотность удвоилась, а ещё через сорок удвоилась снова.
И я мог отчётливо ощутить, что, постепенно уравнивая концентрацию мировой ауры внутри и снаружи моего тела, я замедлял сгорание своего организма.
Проблема была в том, что к этому моменту я, фактически, уже превратился в мумию. Мышцы отказывались сокращаться, потеряв процентов семьдесят объёма, внутренние органы ссохлись, шкура покрылась трещинами.
Мне до сих пор удавалось защищать мировой аурой мозг, к тому же мне, по сути не нужно было ни дыхание, ни пищеварение. Только поэтому я до сих пор мог оставаться в живых. Но выглядел со стороны я, должно быть, не лучшим образом.
Останавливаться, однако, я не собирался, наоборот, ещё больше ускорив процесс. Если играть, то уж играть по-крупному.
В итоге через восемь часов, когда плотность мировой ауры в моём собственном драконьем сердце достигла примерно трети от её плотности в сердце титана, сгорание моего организма остановилось, а потом и пошло вспять.
Теперь энергия уже не вредила мне, а наоборот, восстанавливала. К тому же повышать концентрацию мировой ауры в теле стало затруднительно даже с такой плотностью её вокруг.
Так что я остановил сжатие энергии, позволив ей свободно питать организм, что ещё больше способствовало исцелению. Ещё за четыре часа я вырос с десяти метров до почти пятидесяти, а моё тело почти полностью восстановилось из мумифицированного состояния.
Правда, мои могучие мышцы поджались, будто я сидел на сушке месяц. Но, разумеется, плохого в этом ничего не было.
Только тогда, наконец, вспомнил про Дар жизни, так и дожидавшийся своей очереди.
Развить его оказалось несложно. С такой концентрацией мировой ауры я, вероятно, смог бы и дальше зайти.
Вот только в момент, когда последний мой «родной» Дар поднялся до первого класса, ожидаемого мной откровения не произошло.
Хотя скорее всего это было потому, что вместо сердца дракона-титана я вдруг осознал себя в огромном пространстве, похожем на тронный зал. И был я в нём не один.
Передо мной, на каменном возвышении, положив голову с шестью длинными рогами на лапы, лежал не слишком крупный, метров в сто пятьдесят, дракон.
Тем не менее, его силу размер ни капельки не отражал. Я не мог прощупать его восприятием мировой ауры и не видел его жизненную силу, но исходящая от него совершенно особенная аура не оставляла никаких сомнений относительно того, кто был передо мной.
Я попал на аудиенцию к Данброку, Руйгу мира Драконьих Островов.
Глава 53
— Мы в твердыне Драконьего Трона? — поинтересовался я, чтобы прервать затянувшуюся тишину.
— Наглое дитя, — вздохнул дракон. — Прояви уважение, если не хочешь, чтобы наш разговор закончился, не успев начаться.
- Так это же вы меня сюда выдернули.
— Точно также могу и вернуть.
— Зачем тогда выдёргивали?
— Было интересно посмотреть на того, кто смеет в моём мире устраивать такие беспорядки. Но мой интерес определённо не настолько велик, чтобы терпеть неуважение. Так что? Отправлять тебя обратно?
Немного подумав, я всё-таки вежливо поклонился.
— Приветствую правителя этого мира.
Не уверен, что это было именно тем, чего Данброк ожидал, но падать на колени или бить челом в пол я точно не собирался.
Вообще, можно было действительно сказать, чтобы он отослал меня назад. Был шанс, что все эти разговоры про неуважение и интерес — просто ширма и на деле именно Данброку было что-то от меня надо.
Тогда, не прогнувшись и решив остаться при своём, я бы получил преимущество в дальнейших переговорах и, возможно, смог бы даже выбить какие-то плюшки.