Мне неожиданно стукнул тридцатник. Замечательно, сука.
Я, конечно, был рад экспоненциальному росту силы, последовавшему за поглощением энергии, считай, всего дворца природы. Но, имея выбор, ни за что не согласился бы на такой вариант развития.
Особенно с учётом того, что все эти семь лет где-то далеко, в Тейе, меня продолжали ждать мои близкие и друзья.
К сожалению, поделать с этим уже было ничего нельзя. Случилось как случилось, и оставалось лишь принять это и продолжить жить.
И первым делом, разумеется, стоило узнать, что я пропустил.
Во дворце уже никого не было, кроме пары стражей, приставленных смотреть за мной, и сообщивших Мо о том, что я начинаю просыпаться. Но и они, выполнив свою задачу, удалились для получения новых распоряжений, оставив нас с девушкой наедине.
Ну, думаю, Кассий уже тоже был в курсе, но тактично позволил нам побыть только вдвоём, за что ему большая благодарность. Мы уселись прямо тут, на бывший трон богини природы, и Мо начала свой рассказ.
Отмотать события нужно было на семь лет и два месяца назад. На момент после того, как я потерял сознание, погрузившись в борьбу с Фаоклитецией за жизненную энергию.
Гамрант отчаянно сопротивлялся Сальвии и Синорду, даже умудрился атаковать меня ещё дважды: в живот и в голову. К счастью, это ни на что не повлияло.
А после того, как ветви богини природы, вынужденной сосредоточить все силы на мне, перестали атаковать куб Кассия и старик смог присоединиться к сражению, предатель окончательно потерял шанс хоть на что-то.
Как и смертники на экспедиционном корабле, он попытался самоубиться, но Кассий сработал быстрее, заключив его в подобие стазис-ловушки. Выбраться из неё у Гамранта так и не вышло.
Сейчас он был ещё жив, содержался в особой тюрьме в твердыне Драконьего Трона.
Во-первых, потому что Кассию, по его же словам, ещё не удалось выудить из предателя всей важной информации. А во-вторых, потому что старик был достаточно умён, чтобы понять, что я захочу прикончить сволочь лично.
После того, как предатель был обезврежен, а Фаоклитеция перестала атаковать, полностью сосредоточившись на мне, дворец оказался в полном распоряжении людей.
Мо хотела попытаться меня вызволить. Но старик запретил ей, сказав, что она может сделать только хуже, нарушив хрупкий баланс между мной и богиней природы.
И в принципе был прав. Хотя я и не мог сказать наверняка, что произошло бы, попытайся они разделить нас с Фаоклитецией, шансы на то, что это закончилось бы плачевно, были довольно велики.
Так что меня просто оставили в покое, приставив охрану. А остальные занялись разграблением содержавшегося во дворце добра.
Благо, замки на внутренних дверях были намного проще, чем тот кошмарный лабиринт на внешних. Притащив всё необходимое оборудование, люди смогли открыть пять из семи дверей за четыре года. А потом из-за того, что я продолжал вытягивать из дворце соки, оставшиеся две рассохшихся двери просто открылись сами.
Всё, что можно было унести, люди уже, разумеется, унесли. Они даже просканировали все помещения дворца с помощью своих приборов, чтобы отыскать возможные тайники и скрытые проходы, и даже нашли парочку.
Так что смысла ходить по комнатам и искать, что плохо лежало, особого не было. Тем не менее, на этот раз ситуации, как с топором Махуаса, повториться не должно было.
Всем процессом руководил Кассий, и он, по словам Мо, позаботился, чтобы меня по пробуждению ждала причитающаяся доля от сокровищ дворца природы. Ну, это я ещё проверю.
После того, как рассказ про покорение дворца подошёл к концу, осталось только два вопроса, интересовавших меня в достаточной мере.
Первый: не произошло ли за эти семь лет чего-то, что потребовало бы от меня немедленной реакции? Восстания таинственной третьей силы в Драконьем Троне, вторжения из иных миров, смерти Данброка или прочего подобного говна.
Ответ был прост: нет, не произошло. Всё было тихо.
Исследование Облачного Храма шло своим чередом, страны в верхнем мире жили как прежде, и даже в Драконьем Троне, несмотря на поимку Кассием Гамранта, всё было спокойно. Похоже, крысы забились по углам, не решаясь высунуть носа.
Второй же вопрос, занимавший мой разум: как эти семь лет жила сама Мо?
Мы встретились после двухмесячного расставания лишь для того, чтобы снова расстаться на целых семь лет. За такой срок могло произойти всё что угодно, и я бы не удивился, если бы она уже забыла меня и завела семью.
В конце концов, единственным нашим романтическим моментом был тот поцелуй. Да, это было очень страстно и даже сексуально. Да, мы тогда оба понимали, что хотим большего.