К моему собственному восприятию прибавилось то, что ощущал Руйгу. И это было поразительно.
Вряд ли это было именно тем, что он мог почувствовать в своём собственном теле. Наверняка мне передавалась малая толика. Может быть десять процентов, может быть один процент, а может и того меньше.
Но даже этого было достаточно, чтобы изменить моё представление о реальности в целом и о мировой ауре в особенности.
Я давным-давно пользовался мировой аурой, и восприятие её уже стало чем-то таким же очевидным и естественным, как зрение или слух.
Но в моём представлении мировая аура была блёклой и пустой. Небольшие частички её, часто собиравшиеся в тонкие ниточки, похожие на сигаретный дым, плавали повсюду в окружающем пространстве.
Свободная мировая аура обтекала объекты подобно тому же дыму, тогда как внутри самих объектов она сильно замедлялась и уплотнялась, причём в зависимости от материалов очень по-разному. Это и позволяло мне очень точно определять не только форму, но и состав окружавших меня предметов.
Тем не менее, если это была чистая мировая аура, она в любом случае оставалась для меня просто «частичками» и просто «клубами дыма». Бесцветная, нейтральная, никакая.
В восприятии Руйгу мировая аура, даже свободная и безатрибутная, пестрела множеством оттенков. И речь шла не о цветах в привычном понимании.
Какие-то крупицы были холодными как лёд, какие-то горячими будто пламя, какие-то колючими словно репей, другие мягче самых мягких перин, одни тяжелее гор, другие легче самого воздуха.
Оттенков было несчётное множество. Больше, чем мог вместить даже самый витиеватый и литературный язык, больше, чем было возможно подсчитать и даже больше, чем можно было вообразить. Пожалуй, я бы не погрешил против истины, если бы назвал их количество по-настоящему бесконечным.
При этом откуда-то я чётко знал, что каждый из этих оттенков мог быть отражением чьего-то Дара. Более того, я даже без труда смог найти в этом бескрайнем океане искорки всех своих Даров, и Даров всех Майигу, кого я когда-либо знал, включая даже Палема.
И, разумеется, через восприятие Данброка я с лёгкостью смог отыскать крупицы его собственной силы. Нежно-бирюзовые капельки Дара облаков.
А потом я стал свидетелем, пожалуй, самого прекрасного зрелища из всех, что видел когда-либо в жизни.
Подчиняясь воле Руйгу, эти бирюзовые капельки все до одной застыли на месте, после чего начали протягивать друг к другу тончайшие, в сотни раз тоньше паутинок, ниточки энергии, сформировавшие трёхмерную сеть, быстро охватившую многие и многие километры пространства тронного зала.
Правда, только половину. Вторую половину столь же стремительно захватили искорки оранжево-красной энергии, принадлежащие Руйгу, захватившей тело Мо.
Имя, названное Данброком, было мне знакомо. Амала, Руйгу мира Картанг, госпожа Ригтара. И теперь, через восприятие нового уровня, я смог без труда определить суть её Закона.
Умирающее солнце. Необычная сила, находящаяся на границе между концептуальной и стихийной, сочетающая пламя и силу смерти.
Впрочем, Закон облаков, окружавший меня, тоже был далеко не обычен. Он формировался из воды, молний и грома, а также концепций свободы и безграничности, отлично подходящих истинному дракону.
Две области, нежно-бирюзовая и красно-оранжевая, столкнувшись, начали борьбу за пространство. При этом с каждой секундой внутри сотканных из мировой ауры сетей всё больше искорок иных энергий заменялись на атрибуты Руйгу.
И когда в огромном пространстве тронного зала уже не осталось мировой ауры, не окрашенной в цвета Законов Данброка и Амалы, а две разноцветных сети превратились в сплошное равномерное сияние, противостояние достигло своего пика.
Правда, долго оно не продлилось. В отличие от моего недавнего Поединка Смертельного Голода против Ригтара, сейчас, как и говорил Данброк, разница сил была очевидна и непреодолима.
Меньше чем за несколько секунд разделение пятьдесят на пятьдесят схлопнулось и вокруг Мо остался лишь конусообразный купол, едва защищавший её и Луария.
— Оставь это бесполезное сопротивление! — воскликнула Амала, уже давно растерявшая всю свою невозмутимость.
Подняв дрожащие руки, будто бирюзовая мировая аура облаков физически давила на неё сверху, она смотрела на меня, или точнее на контролировавшего моё тело Данброка с перекошенным яростью лицом.
— Кажется, это должны были быть мои слова? — пророкотал мой собственный голос, полный чужих интонаций. — Прекращай свой фарс, Амала. Ваши козни и так уже стоили слишком многих невинных жизней! Не думайте, что я продолжу просто спускать это на тормозах. Если вы не отступите, я вызову каждого из вас на смертельную дуэль по правилам Содружества! И можешь быть уверена, что Совет подтвердит моё право!