Тогда-то Карсон и нарушил свой обет никогда не упоминать про ведьминскую комнату – и рассказал все как есть, от начала и до конца, в надежде на доверие и понимание. Едва договорив, он упал духом: в лице собеседника читалось скептическое сочувствие.
– Вам ведь это все приснилось, верно? – уточнил редактор, и Карсон горько рассмеялся:
– Да, конечно – приснилось.
– Должно быть, сон произвел на вас крайне сильное впечатление. Такие случаи нередки. Но со временем все забудется, – ободрил его редактор, и Карсон кивнул.
Больше Карсон не упоминал о том ужасе, что увидел в ведьминской комнате, очнувшись от обморока, – ужасе, что неизгладимо отпечатался в его сознании; он знал, что тем самым лишь подаст повод усомниться в собственной вменяемости. Перед тем как они с Ли, смертельно бледные и дрожащие, выбежали из подземелья, Карсон быстро оглянулся через плечо. Сморщенные, прожженные клочья, отслоившиеся от порождения кощунственного безумия, необъяснимым образом исчезли, оставив на камнях черные пятна. Абби Принн, надо думать, возвратилась в тот ад, которому служила, а ее безжалостное божество сокрылось в неведомых безднах за пределами людского разумения, будучи изгнано могучими силами древней магии, которыми владел оккультист. Но ведьма оставила о себе напоминание – кошмарный «сувенир»: в последний раз обернувшись, Карсон заметил, что из-под края железного диска торчит, точно застыв в издевательском приветствии, иссохшая клешнястая рука!
Черный поцелуй
Грэм Дин нервно смял сигарету и встретил озадаченный взгляд доктора Хедвига.
– Мне никогда не было так тревожно, – сказал Грэм. – Эти сны повторяются с удивительной настойчивостью. Они не похожи на обычные беспорядочные кошмары. Кажется, будто… Знаю, это звучит нелепо, но кажется, будто они распланированы!
– Сны распланированы? Вздор! – Доктор Хедвиг всем своим видом выражал насмешку. – Вы, мистер Дин, художник, и совершенно естественно, что у вас впечатлительная натура. Этот дом в Сан-Педро вам незнаком, и вы говорили, что слышали о нем дикие россказни. Ваши сны – плод фантазии и переутомления.
Дин с ухмылкой на неестественно бледном лице посмотрел в окно.
– Надеюсь, вы правы, – тихо сказал он. – Но сны так не влияют на внешний вид. Вы согласны?
Молодой художник показал на большие синие круги у себя под глазами, на бескровно-бледные впалые щеки.
– Мистер Дин, все это следы переутомления. Я лучше вас знаю, что с вами случилось.
Седовласый врач взял со стола лист бумаги, исписанный его собственными заметками, которые едва можно было расшифровать, и углубился в их изучение.
– Итак, несколько месяцев назад вы унаследовали дом в Сан-Педро. И поселились там один, чтобы работать.
– Да. Здесь на побережье встречаются изумительные виды.
На мгновение лицо Дина снова помолодело, оттого что энтузиазм раздул его потухший огонь. Затем, тревожно нахмурившись, Дин заговорил снова:
– Но в последнее время я не могу писать – по крайней мере, морские пейзажи, что очень странно. Мои наброски теперь какие-то неправильные. У них словно бы появилось некое свойство, которого я в них не вкладываю…
– Свойство, говорите?
– Да, нечто зловещее, если так можно выразиться. Это трудно описать. Что-то внутри картины забирает всю красоту. Кстати, доктор Хедвиг, последние несколько недель я не слишком утомлялся.
Доктор снова заглянул в бумагу, которую держал в руке:
– Ну, здесь я с вами не соглашусь. Вы можете и не осознавать объем затраченных усилий. Эти сны о море, которые вас тревожат, лишены смысла, они разве что указывают на ваше нервное состояние.
– Ошибаетесь! – Дин внезапно вскочил, голос его был резок. – В том и состоит самое ужасное. Эти сны не лишены смысла. Они словно соединяются в одно, накапливаются и идут по заранее составленному плану. Каждую ночь они становятся все правдоподобнее, и я все шире вижу одно и то же зеленое, сияющее пространство под водой. Я подбираюсь все ближе и ближе к плавающим там черным теням и знаю, что это не тени, а нечто хуже. Каждую ночь я вижу чуть больше. Как будто делаю набросок, добавляя все новые и новые детали, пока…
Хедвиг пристально наблюдал за своим пациентом.
– Пока?.. – подсказал доктор.
Но напряженное лицо Дина расслабилось. Он вовремя справился с собой.