– Нет, доктор Хедвиг. Наверное, вы правы. Перенапряжение и нервы, как вы говорите. Если я поверил тому, что мексиканцы рассказали мне о Морелии Годольфо, – ну что ж, значит, я сумасшедший и глупец.
– Кто такая эта Морелия Годольфо? Женщина, которая забивает вам голову глупыми сказками?
– Об этом можете не беспокоиться, – улыбнулся Дин. – Морелия – моя двоюродная прапрабабушка. В свое время она жила в этом доме в Сан-Педро, и, видимо, с нее и пошли легенды.
Хедвиг что-то строчил на листе бумаги.
– Все ясно, молодой человек! Вы услышали эти байки – воображение разгулялось, и вы увидели сны. Этот рецепт приведет вас в порядок.
– Спасибо.
Дин взял листок, забрал со стола свою шляпу и двинулся было к двери. На пороге он задержался и криво усмехнулся:
– Вот только, доктор, вы не совсем правы, считая, что сны я начал видеть из-за этих легенд. Я их видел еще до того, как узнал историю дома.
И с этими словами он вышел.
Возвращаясь на машине в Сан-Педро, Дин попытался понять, что же с ним произошло, но каждый раз натыкался на глухую стену невероятности. Любое логическое объяснение забредало в дебри фантазии. Главное, что он не мог объяснить – то же, что не смог объяснить и доктор Хедвиг, – были сны.
Начались они вскоре после того, как он вступил в права наследования: получил по завещанию старинный дом к северу от Сан-Педро, долго стоявший пустым. Здание выглядело живописно состарившимся, и это сразу привлекло Дина. Дом был построен одним его предком в те времена, когда Калифорнией еще владели испанцы. Один из Динов – тогда фамилия звучала как «Дина» – уехал в Испанию и вернулся с невестой. Ее звали Морелия Годольфо, и, собственно, вокруг этой давно исчезнувшей женщины и строились все легенды.
По сей день в Сан-Педро еще живы сморщенные беззубые мексиканцы, которые шепотом пересказывают невероятные байки о Морелии Годольфо – о той, которая не старела и обладала странной недоброй властью над морем.
Годольфо входили в число самых родовитых семей Гранады, но люди украдкой поговаривали об их сношениях со страшными мавританскими колдунами и некромантами. Морелия, если верить намекам на эти ужасы, постигала зловещие тайны в черных башнях мавританской Испании; и когда Дина привез ее за море как невесту, она уже заключила договор с темными силами и в ней уже произошла определенная перемена.
Так гласили предания, а далее они повествовали о жизни Морелии в старом доме в Сан-Педро. После свадьбы ее муж прожил еще лет десять с небольшим, только ходили слухи, что души у него уже не было.
Одно ясно: Морелия Годольфо таинственным образом скрыла его смерть и продолжала жить в большом доме у моря одна.
Перешептывания батраков впоследствии обросли пугающими подробностями. Они касались перемены в Морелии Годольфо, колдовской перемены, которая заставляла ее в лунные ночи заплывать далеко в море, и наблюдатели видели, как сверкает среди брызг ее белое тело. Мужчинам, имевшим дерзость смотреть с утесов, порой удавалось разглядеть, как она забавляется с причудливыми морскими существами, которые резвились в черных водах и тыкались в нее невообразимо уродливыми головами. Утверждали, будто это были не тюлени и не какие-то другие известные формы подводной жизни, хотя порой слышалось хихиканье и взрывы грубого хохота. Поговаривали, что Морелия Годольфо однажды заплыла в море и не вернулась. Но после этого далекий смех слышался громче, а игры в черных скалах продолжались, так что давние сказки батраков подпитывались новыми слухами по сей день.
Таковы были дошедшие до Дина легенды. Факты же имелись скудные и противоречивые. Старый дом обветшал, и за многие годы его снимали лишь изредка. Арендаторы появлялись не только нечасто, но и ненадолго. Никаких особенных изъянов у дома между мысом Уайт и мысом Фермин не было, но те, кто там пожил, говорили, что из окон, выходящих на море, звук прибоя слышится немного по-особенному и что они плохо спали. Порой кто-то из постояльцев с непонятным ужасом говорил о лунных ночах, когда море видно особенно отчетливо. Во всяком случае, жильцы часто покидали дом с поспешностью.
Дин въехал в него сразу, как вступил в права на наследство, так как счел место идеальным для написания своих любимых пейзажей. Легенду и стоящие за ней факты он узнал позже, и к этому времени необычные сны уже начались.
Поначалу они были достаточно заурядны, хотя, как ни странно, все вращались вокруг милого его сердцу моря. Но во сне он видел не то море, которое любил.
В его снах жили горгоны. Зловеще извиваясь, по темным бурным водам плыла Сцилла, а над волнами с криками летали гарпии. Причудливые твари медлительно ползли наружу из чернильно-черных глубин, где обитали толстобрюхие безглазые чудовища. Ужасные морские гиганты выпрыгивали из воды и ныряли обратно, а уродливые пресмыкающиеся свивались в причудливых поклонах перед глумящейся луной. Отвратительные ужасы, скрытые в морских пучинах, окружали его во сне.