Вот только от чего тогда продолжавшая сотрясать всё моё тело боль? Это уж точно не было похоже на несварение и держался в сознании я только на той мысли, что за время моей отключки что-то может измениться и черви вновь станут агрессивны. Чтобы как-то отвлечься, попытался своим странным новым “радаром” исследовать окружение.
Люди в большинстве своём оставались совершенно невидимы. Я мог угадать очертания их тел лишь по местоположению тварей, некоторые из которых будто бы висели в воздухе. Однако было несколько мест вокруг меня, где странное новое чувство фиксировало нечто, но точно не червей.
Это было похоже на то, как изображали в школьных учебниках по биологии одноклеточную инфузорию-туфельку. Толстое нечто навроде здоровенного слизняка — и тысячи расходящихся от него в стороны тонюсеньких ниточек…
Куда медленнее, чем должно было из-за боли, но в мозгу всё-таки сошлись два и два. Те люди, кому в рот черви выблёвывали свои мягкие нутра. Они затихали, прекращали двигаться, и я подумал, что они умирали. Но, похоже, черви не убивали своих жертв таким извращённым образом, а… превращали их тела в инкубаторы?
Я, что, в грёбаном фильме про Чужого оказался?!
Тогда моё тело?..
Нет, не может быть. Я ведь не целиком червей глотал, а старался жевать, хоть это и было максимально мерзко. Эти твари не были похожи на каких-нибудь амёб и дохли от нескольких укусов, так что вряд ли их куски могли у меня внутри стать таким же зародышем неизвестной твари.
Но ведь какой-то эффект на меня эти съеденные куски всё-таки оказали, раз я мог чувствовать червей, а они начали принимать меня за своего. И судя по тому, что боль не прекращалась, а, кажется, только нарастала, это был ещё не конец изменений.
К сожалению, сделать с этим я уже вряд ли что-то мог. Чёрт его знает, сколько я провалялся без сознания, съеденное уже вряд ли было возможно выблевать. Хорошо хотя бы что не сдох от…
Чёрт! Как же сложно было думать сквозь мучительную боль. Снова едва не пропустил настолько важную деталь!
Сконцентрировав все свои силы на управлении дрожащими руками, я за пару минут смог более-менее тщательно себя ощупать. По крайней мере торс и бёдра. И результат был, с одной стороны, очень радостным, а с другой — максимально настораживающим.
Следы от укусов червей остались и некоторые ещё даже немного кровили. Но при этом они уже явно успели затянуться достаточно, чтобы я мог не волноваться о кровопотере.
С учётом того, что обычно даже после банально пореза кухонным ножом кровь не останавливалась несколько минут, можно было предположить два варианта. Либо я провалялся без сознания пару суток, что было крайне маловероятно, либо сожранное мной червячье мясо успело уже изрядно изменить моё тело.
Что из этого выйдет — я не имел ни малейшего понятия, как не знал и того, во что в итоге превращусь. Но, в любом случае, мне оставалось только ждать. Обратить вспять это превращение не представлялось возможным.
Сколько прошло с момента моего первого пробуждения, сказать было затруднительно. Из-за темени, а также охватившего всё тело пламени агонии, от которого я всё-таки то и дело терял сознание то ли на несколько секунд, то ли на несколько минут, ощущение течения времени сильно сбоило. Возможно, минуло четыре часа, а возможно что и все двенадцать.
Однако это определённо было довольно долго. Каких-либо особых изменений в своём теле помимо того, что радиус, в котором я ощущал червей, постепенно рос, я не замечал. Хотя, это опять же могло быть связано с болью. Но по крайней мере мои раны от укусов червей успели превратиться в очень свежие, но уже совсем не кровоточащие шрамы.
И уж точно мои изменения были меньше, чем те, что происходили с червями, инкубированными в человеческих телах. За эти часы “тела” инфузорий-туфелек будто бы потеряли чёткость, расплывшись в границах, а их жгутики распространились по телам людей настолько, что я мог довольно чётко видеть и руки, и ноги, и голову.
Что должно было выйти в итоге, я до сих пор не имел ни малейшего понятия. Но по крайней мере никаких грудоломов вроде как не предполагалось. Чем бы ни становился червь, он, похоже, собирался это сделать, не покидая тело, в которое забрался. Правда, не скажу, что меня это хоть немного успокаивало. Ситуация в любом случае оставалась максимально дискомфортной.