Первым слово взял представитель Имперской службы безопасности.
— По нашей линии, Андрей Андреевич, всё выполняется в соответствии с протоколом. Мы бы и рады помочь чем-то ещё, но только если полиция нас позовёт, — Константин Сергеевич бросил взгляд на сидящего напротив Александра Дмитриевича. — Разная у нас юрисдикция. Мы отвечаем за имперскую безопасность, расследуем преступления против государства, всё, что выходит за ваши местные рамки. Если я без запроса полиции займусь расследованием преступлений регионального уровня и начну производить аресты, меня же первого снимут с должности за несоответствие, а арестованных тут же отпустят из-за нарушения протокола. Мои парни готовы в любой момент вмешаться, мы даже потихоньку собираем кое-какую информацию, но чтобы заняться этим всерьёз, мне нужен либо запрос о помощи от городской полиции, либо приказ сверху, от моего руководства. Но ни того ни другого пока что у нас и близко нет. А без этого мои руки связаны. Скажу больше: информацию, которую мы всё же собрали и уже передали в ведомство моего коллеги, — он кивнул на генерала полиции, — пока лежит мёртвым грузом.
— Не перекладывайте с больной головы на здоровую, Константин Сергеевич, — неприязненно ответил полицейский. — Меня сюда приказом перевели и бросили посреди вашего бардака. Я ещё даже не все дела разобрать успел. Всё срочное и архиважное! Ускоряюсь как могу, но здесь всё для меня новое. Я как в другую страну переехал, а не в соседнюю губернию. За предшественником конюшни эти Авгиевы ещё разбирать и разбирать. Хотите поторопиться? — спросил он, оборачиваясь к Коростылёву. — Я дам команду. Но без доказательной базы любой суд преступников оправдает, и вот тогда-то мы из своих кресел точно вылетим. За превышение полномочий не в увольнение, а прямиком в тюрьму. Так что дайте мне ещё немного времени, я разберусь, и тогда уже по всем правилам прижмём ублюдков к ногтю.
— Дай Бог, чтобы у нас было на это время, — тихо произнёс Константин Сергеевич.
Такси остановилось за квартал от моего дома. Я оставил шоферу на чай пару рублей и выбрался из автомобиля. Ночь уже вступила в свои права, и лишь свет фонарей выхватывал из непроглядной темноты небольшие участки тротуаров.
Водитель уехал, а я ещё немного постоял на месте, сконцентрировавшись на оставшихся ощущениях после визита к Ане. Что ни говори, было крайне приятно встретиться. Но теперь следовало вернуться к реальной жизни.
Шагая по местами треснувшему тротуару, я периодически бросал взгляд по сторонам. Однако никто не выпрыгивал из темноты, чтобы пощупать мои карманы или предложить расслабиться. Учитывая, что тех дельцов, которые предлагали мне женщин и наркоту, больше не появлялось, видимо, они поняли, что здесь им не рады.
У подъезда я вновь заметил Петровну. Старушка сидела на лавочке под фонарём, поглаживая своего толстого кота. Вид у Спиридона был довольный — его не гоняли по траве, а позволяли лежать на старческих коленях и спать.
— Петровна? — удивился я, взглянув на часы. — А вы чего так поздно на улице сидите? Двенадцатый час уже. Опять соседи шумят?
— Нет, что ты! — отмахнулась старушка. — Просто воздухом дышу перед сном. А спортсмен больше не беспокоит. На днях обещанный корм принёс. Даже два мешка! Спасибо тебе, Игорёк! Такие времена настали, одни гады вокруг. А ты хороший.
Последнее она добавила, выделив слова интонацией. Кажется, её что-то очень сильно беспокоило.
— Ну не все же гады, — пожав плечами, ответил я.
— Всё, — вздохнула Петровна печально. — Опасно жить стало. Вот, даже Настю похитили!
— А почему вы уверены, что её именно похитили? — уточнил я, присаживаясь на лавке рядом.
Спиридон приоткрыл один глаз, убедился, что его никто не сгоняет с места, и снова задремал.
— А видела, потому что, — ещё мрачнее вздохнула Петровна.
Вот это поворот.
— Я же в тот вечер со Спиридоном погулять вышла, — произнесла старушка, снова принявшись наглаживать своего толстого кота. — Ему полезно гулять перед сном, да и мне уже столько сна не требуется, как в молодости. Вот мы и гуляли по двору. А тут Настя пришла с работы.
Замолчав, Петровна несколько секунд поджимала губы. Было заметно, что ей сложно рассказывать. И, зная соседку, я понимал, что трудно ей не потому, что она увидела похищение, а потому, что не смогла в тот момент ничем помочь Насте.
— И не успела она до подъезда дойти, как подъехал автомобиль длинный с гербом, — проговорила Петровна. — Герб ещё такой запоминающийся. Оттуда вышло несколько мордоворотов, и схватили они Настеньку, и в машину запихнули. Та пыталась отбиваться, да только куда там! Такие здоровенные мужики там были, даже наш Влад по сравнению с ними Дюймовочка. Сунули они Настю на заднее сидение, да и уехали. А я так и замерла с котом на руках…
Петровна вновь замолчала, в глазах старушки появились слезы.
— Даже Настиным родителям это всё рассказать смелости у меня не хватило, не то что полиции. Да и толку с той полиции? — судорожно всхлипнув, задала она риторический вопрос. — Это же аристократы, стоит им только узнать про свидетельницу, они же меня просто убьют.
И соседка горько зарыдала, уже не сдерживаясь.
— Вы чего, Петровна? — вздохнул я, приобнимая старушку за плечи.
— Да что за жизнь-то такая пошла? — подвывая, всхлипнула Петровна. — Настенька такая хорошая девочка, как же жалко её, а я ей помочь боюсь. Такой грех на душу беру, а страшно. Времена нынче такие — никто никому не поможет!
Я погладил её по плечам, а Петровна неожиданно заявила:
— Но я ведь тебе не просто так это рассказала.
— А зачем? — уточнил я.
— Напиши анонимочку, Игорёк! — предложила Петровна, вцепившись в мою руку. — Отнеси в полицию. Глядишь, и поможет это Настеньке. А я старая, меня поймают.
— Хорошо, напишу, — пообещал я, — но вы больше никому!
— Конечно, никому! Жить-то мне хочется, — закивала старушка. — Какой же ты всё-таки хороший. Может, мы и вправду так поможем Настеньке.
Помочь обязательно нужно, тут я с Петровной был полностью согласен. Но явно не анонимкой.
— Как герб-то выглядел, Петровна? — спросил я, возвращаясь к теме.
— А я его даже нарисовала, чтобы не забыть, — заявила соседка и полезла в карман своей куртки. — И как раз случайно с собой захватила.
Ага, случайно захватила и случайно Спиридона выгуливала до самой ночи — пока я мимо не прошёл. Конспиратор из Петровны так себе, но если она нарисовала герб, это очень хорошо.
Соседка тем временем достала свёрнутый вчетверо листок бумаги, развернула его и, убедившись, что это то, что нужно, вручила мне.
— Вот он, Игорёк!
Быстро взглянув на рисунок, я совершенно не удивился, когда увидел тот же родовой герб, что был у машины, на которой Настя приехала к дому в тот вечер, когда мы с ней разговаривали. Художница из Петровны вышла не сильно лучше, чем конспиратор, но не узнать такие элементы герба, как подкова и перекрещивающиеся меч со стрелой, было невозможно.
Я не знал, кому принадлежит этот герб, но узнать это не составит большого труда. А вот что делать потом? Обращаться в полицию? Тут я полностью разделял мнение Петровны: это дело не то чтобы безнадёжное, но близко к тому. Как теперь работает в Екатеринбурге полиция, я видел.
Пообещав соседке завтра же отнести анонимочку куда следует, я отправился домой.
Несмотря на позднее время, отец ещё не спал. Разложив на кухонном столе свои инструменты, он самозабвенно ковырялся в старом, ещё дедовском, радиоприёмнике.
Сколько себя помню, этот агрегат никогда не работал. Отец всё хотел его починить, консультации у опытных мужиков на заводе брал, даже детали нужные прикупил, но все руки не доходили.
— О, Игорь, ты разве не утром собирался прийти? — спросил отец, когда я прошёл на кухню.
— Встреча закончилась рано, — ответил я и указал на приёмник. — А ты чего это вдруг о нём вспомнил?