Но вместо этого Анастасия Александровна лишь кусала себя за щеку, чтобы не показывать эмоций. Нельзя показывать неуравновешенным, что тебя задевают их действия. Иначе обязательно станет хуже.
— Дура! — заорал боярич, но тут же понял, что это перебор, и сменил тон: — Да я бы на тебе женился, просто ты же понимаешь, что не могу. Отец не позволит. Но я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей!
— Борис Филиппович, вы требуете от меня слишком многого, — покачала головой девушка.
— Многого⁈ — взревел боярич. — Да девки в очередь выстраиваются, чтобы прыгнуть ко мне в койку! Ты кем себя возомнила, тварь босоногая⁈ Ты простолюдинка! Должна гордиться, что сам Жданов на тебя внимание обратил!
Не сдержав эмоций, он замахнулся букетом и ударил цветами наотмашь по лицу девушки. Та успела лишь прикрыть глаза. Царапины от шипов остались на щеке и мгновенно окрасились алым.
Борис Филиппович тут же отбросил цветы и, выхватив из наружного кармана пиджака белоснежный платок, принялся стирать кровь с лица девушки. При этом его взгляд, полный похоти, не сходил с её тела.
— Прости, прости! — запричитал он, однако почти сразу же вернулся к прежнему тону, будто кто-то тумблер переключил. — Но ты сама виновата! Я же хочу, как лучше. Сейчас, погоди!
Боярич бросился к столику, на котором ждала своего часа деревянная шкатулка, украшенная резьбой и позолотой. Откинув крышку, Жданов вытащил на свет роскошное изумрудное колье. Обернувшись к Анастасии Александровне, он с восторженным взглядом направился к ней.
— Это тебе! — воскликнул Жданов, надевая колье на шею целительницы. — И это не всё! Я озолочу тебя! Ты просто должна дать согласие!
— Пожалуйста, отпустите меня, Борис Филиппович, — внутренне морщась от жжения в поцарапанной щеке, спокойно ответила девушка.
Боярич замер на мгновение, прикрыл глаза. Его лицо резко исказилось, вновь превратившись в страшную маску неадекватного психопата. Он оскалился в дикой улыбке, а после резко схватился за колье, срывая его с шеи девушки. Не глядя на испорченное украшение, Жданов швырнул его на пол и заорал:
— Или ты будешь моей, или я тебя задушу!
Психопат тут же схватил несчастную девушку за горло, демонстрируя, как станет выполнять свою угрозу.
— Ты поняла⁈ — закричал он, перейдя практически на визг. — Я спрашиваю, ты меня поняла?
Девушка молчала, а боярич замахнулся, чтобы ударить её по лицу, однако в последний момент удержался и провёл рукой её по раненой щеке, затем по шее.
— Я даю тебе время до утра! — заорал он. — Думай, дура! Или ты будешь моей, или тебя не будет! До утра!
Боярич пнул со злости стул и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
Анастасия Александровна вздрогнула и, подтянув к себе колени, обхватила их руками. Хотелось плакать, но она не могла себе позволить слёз. Безумный наследник Ждановых мог вернуться в любой момент. Оставалось лишь терпеть, ждать и надеяться на чудо.
Окрестности Екатеринбурга, Игорь Васильевич Воронов
Подъезжая на Санином мопеде к нужному месту, я думал о том, что вместо машины вполне можно и мотоцикл прикупить. Хороший, естественно, мотоцикл. И это даже будет логично — восемнадцатилетний пацан на железном коне воспринимается естественнее, чем на машине.
Остановился я примерно за километр от загородного особняка Ждановых. Часы показывали начало четвёртого, и я надеялся, что боярич Жданов уже покинул дом, а Настя ещё жива. Оставлять мопед на проезжей части я не стал. Откатил его в перелесок и там затащил в кусты, чтобы с дороги было не видно. А потом пешком по этому же пролеску двинулся в сторону забора, окружающего особняк с уже запомнившимся мне гербом со стрелой, мечом и подковой.
Подойдя к забору, принялся накладывать Заклинание поиска жизни. Оно сработало штатно, так как сил я на него не пожалел, да и магических ограничений на пути не оказалось. И я увидел, что всего на территории особняка обретается около двух десятков человек, и большинство — это наверняка прислуга, которая постоянно здесь проживает. За таким домом следить у пары человек никак не выйдет, здесь только пыль в комнатах вытирать должен пяток горничных. А ещё кто-то должен следить за садом, да еду готовить.
Но вот половина из этих двадцати вполне могла быть и охраной. Повторив заклинание несколько раз, я вычленил вероятных противников. Тех, в ком я точно был уверен, что это охрана, было всего четыре человека: двое нарезали круги по территории, двое спали в стоящем между забором и особняком домике — явно дежурке.
Нервное напряжение, копившееся во мне с того момента, как я принял решение штурмовать особняк, понемногу улеглось. Чёрт возьми, охрана боярича даже не одарённые! Вырубить их — вопрос времени.
Однако Артём Иванович был прав. Расслабляться нельзя. Что бодрствующей охраны немного, это хорошо. Под укреплением тела пули меня не берут, по крайней мере, первое время — проверено в лесочке благодаря Лисицким. Голову, конечно, нужно поберечь, в остальном, если действовать тихо и аккуратно, можно без проблем попасть внутрь особняка.
Перемахнуть через забор проблемы не составило. Наложенное ускорение позволило мне просто взбежать по отвесной стене и легко перескочить через ограждение в тот момент, когда оба патрульных отвернулись.
Нырнув в тень, отбрасываемую дежуркой, я замер, стараясь унять бешеный стук сердца. Что ни говори, а я не капитан Жуков, это моя первая реальная операция, и, несмотря ни на что, я волновался так, что даже ладони вспотели. Холодный камень дежурки немного охлаждал нервы, помогая взять себя в руки.
Пока я проверял заклинанием территорию, заметил, что патрульные встречались прямо напротив двери в дежурку, то есть по другую её сторону от меня. Едва они сошлись, один из них обратился к другому:
— Давай хоть перекурим, задолбало меня круги нарезать.
— Ну а что делать? Приказ — есть приказ, — с грустью в голосе произнёс второй. — А вот перекурить можно.
— Но почему охрана дома спит, а мы должны до утра глаз не смыкать? — пробурчал первый и чем-то зашуршал, похоже, достал и открыл пачку сигарет.
— Ты эти вопросы не мне задавай, а бояричу, — резонно заметил второй.
После этого я услышал, как один из охранников щёлкает зажигалкой, и на какое-то время они оба притихли. Видимо, раскуривали сигареты. А я вспомнил слова первого о некой охране дома. Похоже, эти двое подчинялись непосредственно бояричу, и он им велел дежурить всю ночь. А была ещё обычная охрана, что отвечала за дом, и, к моей радости, она по ночам спала.
— Как думаешь, надолго ещё наши загородные каникулы затянутся? — спросил первый через некоторое время. — Вот честное слово: задолбало! И ладно б чё интересное, так нет же, просто трёмся тут снаружи, ни служанок тебе пощупать, ни отдохнуть нормально.
— А ты разве не слышал? — удивился второй. — Боярич же вечером сказал, что завтра — последний день. Похоже, сдалась девка. Или у нашего нервы сдали. Удивляюсь, как он так долго держится.
— Лучше бы сдалась, а то боярич — мужик суровый и не сдержанный. Как бы ни пришлось нам в итоге девку в лесу закапывать.
— Не хотелось бы. Красивая она.
— Это да, красивая. Но потом всё равно надо закопать!
И они оба заржали, довольные своим чувством юмора.
А вот я ощутил жгучее желание переломать им черепа. О живом человеке ведь говорят твари! Магия закипела в крови, ища выхода. Хотелось выйти и просто сжечь обоих дотла. Но нельзя. Если поднимется шум, Настю ведь могут и прирезать. Она заложница, и чтобы спасти свою шкуру, здесь, похоже, никто не погнушается приставить ей нож к горлу. А горящие люди очень сильно кричат.
— Ну что, пойдём, что ли? — сказал первый и смачно сплюнул.
В этот момент из дежурки раздался мощный храп.