— Точно по почте? — уточнила она, оторвавшись от чтения.
— Ага, я конверт сохранил.
— И какого числа вы их получили?
— Завтра, — ответил я.
Арина Андреевна усмехнулась, покачала головой, но критиковать меня не стала. Вместо этого, продолжила разговор по делу. Похоже, продажный нотариус не смог заслужить ни капли сочувствия Никитиной, сажавшей авторитетов за решётку.
— Будет сложно повлиять на ход дела этим письмом, — признала она.
— А суду очень важно, когда и при каких обстоятельствах мы получили эти документы? — уточнил я.
— Суду важно всё, но в первую очередь — чтобы документы были подлинные, — пояснила адвокат. — А с этим проблем нет. Но почтовый конверт сохраните.
— Сохраню, — пообещал я.
Никитина откинулась на спинку дивана, на котором сидела и, дотянувшись до чашки, сделала большой глоток.
— Есть у меня подозрение, что следователь по этому делу тоже куплен, — произнесла она негромко. — Поэтому предлагаю до суда никому не говорить и не показывать эти документы. Пусть думают, что у нас ничего нет, так будет легче выиграть дело.
Я кивнул, не став спорить. Это её работа, решать, какую стратегию использовать. За это я ей и плачу.
— Что же, раз с этими бумагами у вас проблем не возникло, — произнесла Арина Андреевна. — Может быть, и платёжку умудритесь найти?
— Будет, — пообещал я.
— И желательно найти её побыстрее. Боюсь, что у нас мало времени.
— Мне тоже хочется решить этот вопрос поскорее, — кивнул я. — Не хочу, чтобы отец сидел там за то, чего не совершал. Ему нужно выйти на свободу и очистить своё имя.
— А я выяснила, что завод будет ликвидирован, — произнесла Никитина. — Часть производства должны перенести за город ради отвода глаз, а землю под ним уже планируют перепродать. Пока идёт следствие, разумеется, всё под арестом, но крупные игроки уже спят и видят, как на огромной территории в центре города строится жилой комплекс для самых обеспеченных граждан. Подобные дела стараются проворачивать быстро, так что у нас, Игорь Васильевич, не так чтобы много времени оставалось.
— Я понимаю.
Расставшись с Никитиной, я отправился к загородному особняку князей Стародубских. Конечно, княгиня могла отсутствовать, и тогда придётся искать другие способы с ней переговорить, но не попробовать я не мог.
Дорога заняла порядочно времени, пришлось пересечь Екатеринбург по диагонали, и выехать за городскую черту. Однако остановив Харлей перед воротами особняка, я понял, что хозяйка внутри. Вряд ли она бы куда-то поехала, оставив свой маленький розовый автомобиль на территории. Он стоял у входа, а не в гараже, значит, его хозяйка или только что приехала, или, наоборот, собиралась уезжать. Лучше, конечно, первое.
Постучав в ворота, я дождался появления привратника. Сухой старик в ливрее оглядел меня блёклыми глазами.
— По какому делу? — задал он вопрос скрипучим голосом.
— К её светлости, — ответил я. — Передайте, что Игорь Васильевич Воронов пришёл. Сын Василия Петровича.
Отца многие на заводе любили, и упоминание его имени могло заинтересовать княгиню. Был, конечно, шанс, что она откажется поговорить, но обманом внутрь посреди бела дня я всё равно не попаду. Так что попробовать честный путь стоило.
— Ожидай, — велел старик, после чего ушёл к своей пристройке, укрытой в зелени, высаженной вдоль забора.
Я думал, придётся проторчать перед воротами полчаса или даже больше, однако старик быстро вернулся. Открывать ворота он не стал, отворил калитку, которую и видно-то не было в ажурной ковке.
— Проходите, — произнёс он, сменив тон. — Её светлость примет вас.
Внутри особняка меня уже ждал новый слуга. Приняв у меня шлем и куртку, он проводил меня на второй этаж, где молодая женщина сидела на балкончике за сервированным чайным столиком.
По пути сюда я уже оценил роскошный особняк. Пожалуй, такое я видел только в доме Васильевой. Но если у Анны Леонидовны было аристократически утончённо, то здесь казалось, будто хозяин тащил в дом всё, что блестит. В любом случае было очевидно: деньгами мне княгиню не заинтересовать.
Она окинула меня внимательным взглядом и кивнула, предлагая присесть напротив.
Надо признать, у Марины Кирилловны Брусницыной нашлось, чем заинтересовать князя Стародубского. Красивая, не отнять, хотя и не модель с обложкой, но ухожена, грамотно одета. Лёгкий сарафан, подчёркивающий фигуру, практически незаметный макияж.
— Здравствуйте, ваша светлость, — первым поздоровался я, остановившись в нескольких шагах от столика.
— Садись, Игорь, — разрешила она. — Не ожидала, что когда-нибудь ещё услышу вашу фамилию. Но раз уж пришёл, выпей со мной чаю.
Отказываться я не стал, тем более что, кроме завтрака ранним утром, так и не поел. Торопился, даже в столовой не перекусил.
— Я хорошо помню твоего отца, — заговорила она, когда возникшая, как по волшебству, служанка налила мне чай, и тут же ушла, оставив нас наедине. — Василий Петрович был одним из немногих порядочных людей на том заводе. Как он поживает?
Я сделал глоток чая и, подняв глаза на княгиню, вздохнул.
— Находится в заключении, — произнёс я.
Глаза Марины Кирилловны чуточку расширились, а я продолжил:
— Его подставили. Приватизировали завод на его имя, а потом подделали подпись, как будто он вывел деньги, выделенные на развитие завода, за границу.
Княгиня пренебрежительно фыркнула.
— Твой отец был слишком доверчивым, — произнесла она. — Там же сволочь на сволочи сидела, и только твой отец нормальным был… Но вряд ли ты пришёл для того, чтобы просто мне сообщить об этом.
— Я полагаю, вы можете нам помочь, — честно произнёс я.
— Я? — удивилась княгиня Стародубская. — Но как? Вам нужны деньги?
— Деньги у меня есть, — ответил я. — Я встречался с Ярославом Даниловичем. И он рассказал мне историю о том, как одна сотрудница бухгалтерии вашего завода как-то сделала копии всех бухгалтерских документов.
Я старался говорить максимально корректно, даже не называя её имени, но тем не менее Марина Кирилловна прикрыла глаза. Похоже, ей очень не нравилось, куда зашёл разговор.
— И я подумал, что если такие копии существовали, то, возможно, не в единственном экземпляре, — продолжил я. — И если эти копии раздобыть, они бы смогли помочь оправдать моего отца. Среди них явно есть платёжное поручение, подписанное вместо отца кем-то другим.
По недовольному взгляду княгини было ясно, что ей очень не нравилось вспоминать ту историю. И этот же взгляд доказывал, что румянцев не соврал — копии действительно были, как и имел место шантаж в своё время. Впрочем, это ещё ничего не значило. Эти копии надо было как-то получить.
Марина Кирилловна улыбнулась. Натужно, но тем не менее улыбнулась. Это уже было хорошим знаком.
— Хорошо, я тебя услышала, Игорь, — произнесла она, после чего поднялась. — Пойдём.
Я даже растерялся от такого поворота. Неужели она не такая, как о ней отзывался Ярослав Данилович?
— Вы мне поможете? — уточнил я.
— Помогу, — ответила она. — Следуй за мной,
Пройдя через весь второй этаж, мы спустились на первый и двинулись к выходу. У неё документы за пределами особняка хранятся, что ли? Или…
Мы вышли на улицу, а на крыльце нас уже ждали охранники.
— Проводите этого молодого человека за ворота и проследите, чтобы я его здесь больше не видела! — приказала княгиня и тут же, бросив на меня презрительный взгляд, развернулась и зашла в дом.
Слуга тут же вручил мне куртку и шлем, а охранники подхватили под руки.
— Пойдём, — пробурчал один из них, но я вырвался из захвата.
— Сам пойду, — ответил я и накинул куртку на плечи.
В сопровождении пары охранников я дошёл до калитки в воротах. Привратник, провожая меня взглядом, довольно улыбался. Сволочь старая.
Оказавшись за воротами, я обернулся в сторону особняка.
Признаться, я даже растерялся от такого поворота. Пожалуй, сильнее, чем когда-либо в жизни. Но ничего, раз по-хорошему не получилось, значит, будем искать другие пути.