Я почти физически ощутил, как весь этот сахар, льющийся мне в уши, был призван меня расслабить. Переговорщиком седой, может быть, являлся и неплохим, но у меня имелся в прошлой жизни некий опыт переговоров, а потому я понимал, что эта встреча была назначена не для того, чтобы меня хвалить.
— Слышал, суд над твоим отцом уже идёт, — продолжил седой. — Прокурора, которого на это дело назначили, я знаю. Он честный человек, и на него у меня есть выход. Конечно же, ничего противозаконного он делать не станет, но если понадобится какая-то помощь в рамках закона, ты говори. Попробуем помочь.
Я едва не рассмеялся ему в лицо. Вот, значит, зачем меня позвали. Артур, видимо, доложил о нашем с ним прошлом разговоре и о моих сомнениях насчёт суперфинала, и теперь его непосредственный руководитель решил подстраховаться и дополнительно меня мотивировать. Если бы я не начал тот разговор тогда с Артуром, хрена с два бы этот седой пошевелился что-то предлагать — плевать ему и на меня, и на моего отца.
А я ведь действительно мог соскочить с суперфинала — проблемы просто так мне не нужны. Если уж я лезу во что-то опасное, я должен за это что-то получить. И теперь вот ИСБ предлагает мне свою помощь, лишь бы их дело не сорвалось, а значит, придётся всерьёз рассмотреть участие в суперфинале.
— Хорошо, я вас услышал, — кивнул я. — И помощь мне не помешает. Нужно, чтобы прокурор вызвал в суд в качестве свидетеля бывшего директора завода — Боброва Егора Савельевича. Это очень важно, от присутствия Боброва будет зависеть очень многое.
— А почему ваш адвокат его не вызвала? — уточнил седой.
— Она попыталась, но ей отказали, — пояснил я. — Однако насколько я понимаю, адвокат может лишь попросить вызвать свидетеля, а прокурор имеет право этого потребовать.
Седой призадумался, а потом спросил:
— Вызвать, и всё?
— Нам больше ничего не нужно, — ответил я. — Главное — чтобы эту крысу вытянули на суд, а там мой адвокат задаст ему нужные вопросы, на которые у него не будет ответа. И я понимаю, что прокурору нужна причина для вызова, но поверьте, тому, кто знаком с делом, найти её не составит труда. Бобров втянул отца в эту аферу и подставил его. Я вообще крайне удивлён, что он не фигурирует в этом деле минимум как свидетель.
— Возможно, следователь решил, что конкретно этот свидетель не так уж важен, — предположил седой.
— Скорее, следователю велели так решить, — возразил я. — Но я не вижу смысла обсуждать сейчас следователя. Мне нужно просто доставить Боброва в суд.
Старый ИСБ-шник кивнул, на какое-то время призадумался, а затем сказал:
— Хорошо, я постараюсь тебе помочь. Не обещаю, что получится, но ты и сам понимаешь: обещать здесь ничего нельзя. Однако я постараюсь. В этой просьбе нет ничего противозаконного, и прокурору не нужно ничего нарушать, чтоб её выполнить. Поэтому я думаю, что всё будет хорошо. Но ты должен понимать, что запрос прокурора не гарантирует, что этого Боброва сразу же доставят в суд. Он вообще в городе?
— Этого я не знаю, — развёл я руками, — и я понимаю, что нет гарантий его привода в суд, но я этого и не прошу. Мне нужен лишь запрос.
— Я тебя понял, — сказал седой и сменил тему: — К финалу готов?
— К финалу — да, — ответил я.
— А к суперфиналу? — уточнил ИСБ-шник, уловив главное в моём ответе.
— Пока нет, но постараюсь подготовиться.
— Мы очень на тебя рассчитываем, — заявил седой.
— Это я понимаю, но есть нюанс.
— Какой?
Я усмехнулся и ответил:
— Когда-то очень давно один мудрый человек сказал мне: прежде чем входить в какое-то дело, подумай о том, как ты будешь из него выходить. И если вариантов выхода не видишь, то подумай, надо ли тебе туда?
Сказав это, я тут же понял, что из уст восемнадцатилетнего пацана фраза «когда-то очень давно» звучала как минимум забавно. Но всё же, я надеялся, что суть седой уловил.
— Когда я принял ваше предложение и согласился участвовать в турнире, я понимал, что перехожу дорогу Пете Сибирскому, — продолжил я говорить. — Это неприятно, но в целом не критично — я знаю, как выйти из этой ситуации. А вот участие в суперфинале — это уже другие ставки, и я могу лишь гадать, кому я перейду дорогу и смогу ли потом выйти из этого дела.
— Мы тебя не бросим, — заявил седой. — Ты должен нам доверять. Я лично проконтролирую, чтобы у тебя после этого не было проблем.
Звучало, конечно, обнадёживающе. Вот только ради того, чтобы получить помощь от ИСБ, мне уже пришлось заявлять о своём нежелании лезть в сомнительный суперфинал. А ведь я и без того взял на себя крайне неприятные обязанности, выступая на подпольных боях. И рискую на них ничуть не меньше, чем на последнем бое за Влада. Псих, порезавший меня в клетке, это доказал.
— Вы говорите о доверии, но я даже не знаю, как вас зовут, — не удержался я от очередной усмешки. — Вы даже не стали заморачиваться, чтобы назвать мне хоть какое-то имя, пусть даже первое попавшееся. Вы уж извините, но о доверии тут речь идти не может. Но я ценю, что вы хотите помочь мне с отцом. И если поможете, я этого не забуду.
Возможно, я немного перегнул, но почему бы и нет? Пусть седой знает, что я выйду на этот суперфинал, только в том случае, если они помогут мне притащить в суд Боброва. Они это могут, если бы не могли — никакого предложения сейчас не прозвучало бы.
Седой нахмурился, призадумался, а потом протянул мне руку и представился:
— Роман Валерьевич.
Я пожал протянутую мне ладонь и сказал:
— Очень приятно!
— И это настоящее имя, — добавил ИСБ-шник.
Покинув минивэн, я ещё раз подумал о том, что удачно накануне поговорил с Артуром о суперфинале. Очень вовремя.
Взглянув на часы, я направился обратно за мотоциклом. Пора ехать в наш видеосалон.
Рынок встретил меня привычной суетой. Народ мелькал между прилавков, примеряя вещи, торгуясь и активно создавая шум. Плотность покупателей и продавцов увеличилась за последнее время.
И тому была объективная причина: наш видеосалон привлекал народ, а ушлые торговцы умудрялись продать ожидающим очередного сеанса клиентам кто банальную уличную еду вроде пирожков и напитков, а кто и другие товары. Людям всё равно нечем себя занять, деньги у них на сеанс есть, а значит, можно им что-то продать.
Ремонт второго павильона был практически завершён, рабочие доделывали последние мелочи. Ещё пара дней, и можно будет открывать второй зал. Кассеты с фильмами у нас имеются, так что устраивать просмотр можно будет одновременно в двух павильонах.
Внутри бывшей кафешки, где мы обустроились с ребятами, Влад с Саней попивали кофе. До открытия оставалось ещё минут десять, так что время немного расслабиться перед рабочим днём у нас было.
— Здорово, парни, — произнёс я, переступая порог.
— Привет, — отозвался Саня, листая книгу учёта. — Кофе будешь?
— Я сделаю, — махнул мне на свободный стул Влад, и тут же принялся шаманить с кофемашиной. — А то Саня всё кредит с дебетом сводит, ему некогда.
Я уселся на указанное место и улыбнулся.
— Ну как, скоро станем миллионщиками? — уточнил я у будущего юриста.
Саня вздохнул и придвинул мне тетрадь, где была выведена итоговая сумма за месяц.
— Как видишь, если ничего не тратить, то лет через пять, глядишь, и преодолеем первый миллион, — сообщил он. — И это пока не учтена амортизация. Ты вот знал, что головку видеомагнитофона периодически чистить надо? А это недешево, за такое берётся всего пара контор в городе. Можно к шабашникам каким-нибудь обратиться, но там никаких гарантий. Опять же, плёнка на кассетах тоже не вечная, она сыплется, а от этого страдает картинка и звук.
— Не ворчи, чё ты как бабка старая? — поставив передо мной стаканчик кофе, произнёс Влад. — Надо будет, просто купим новый видеомагнитофон.
— И он тоже стоит денег! — погрозив другу пальцем, прокомментировал Саня. — Не забывайте, что мы ещё долю хозяину рынка отдаём. А тем временем у нас уже по телевизору фильмы начинают крутить. Как бы наш маленький бизнес ни умер в зачаточном состоянии.